Карпачева С.М.: трудное начало в Норильске1

Итак, я попала в больницу, так и не посмотрев коксование в кучах, не познакомившись с начальником этого допотопного цеха, не подготовившись к приезду проектировщиков завода искусственного жидкого топлива. Это было ужасно. К тому же я беспокоилась за семью, все заботы о которой легли на Женю, не имевшего семейного опыта. Однако дней через десять меня неожиданно пригласили в кабинет главного врача. Санитар торжественно сообщил, что меня хочет видеть директор комбината Панюков . В маленьком кабинете меня ждал невысокий, сухощавый мужчина лет пятидесяти с внимательными глазами.

-"Ну, давайте знакомиться, умная женщина", - улыбнулся он. Поинтересовался, как семья, как устроили в больнице. Тут же дал указание перевести меня в отдельную палату, так называемую "комбинатскую", где стоял столик и можно было работать. Конечно, я была ему очень благодарна за заботу. На следующий день Женя сообщил, что нам выделили вторую комнату (ранее пустовавшую), завезли мебель, что старушки счастливы, и все хорошо устроены. Отдельная палата - вот это благодать! Прежде всего явился мой начальник Назаров . Он просидел часа два, пока врач не выгнал.

Положение с коксом было очень тяжелым. Кокс необходим для плавки никеля , его собирались вначале привозить издалека, но наши геологи подтвердили, что местный уголь с "Угольного ручья" также коксуется. Тогда - все это было еще перед войной - решили строить современный коксохимический завод (типа "Отто" или "Копперс"). Проектировщики, командированные харьковским Гипрококсом, подготовили проектное задание, выбрали площадку и послали заказ на фасонный огнеупорный кирпич для печей. В предвоенную навигацию 1940 года успели привезти немного огнеупора, но уже в 1941-м рассчитывать на его подвоз было нельзя. Кокс так и продолжали выжигать в кучах, но теперь для пуска и работы большого металлургического завода его нужно было значительно больше.

Проектировщики застряли в Норильске. На фронт их не пускали, но было очевидно, что и в навигацию 1942-го сложный фасонный огнеупор не привезут, значит, завод построить не удастся. Тогда они предложили построить коксовые печи дореволюционного типа (я такие хорошо запомнила по работе в Керчи ). Для них практически не требовался фасонный огнеупор, а простой можно было изготовить и в Норильске. А.П. утвердил новый проект в конце 1941 года. На строительство отводилось около года. Моей задачей стало ускорение этой работы, а я провалялась в больнице больше двух месяцев. Во время болезни у меня впервые появилась возможность осмыслить результаты напряженной работы в Ухте, на сажевом заводе, проанализировать результаты пуска и освоения единственного в мире такого завода на Крайнем Севере. И я начала писать статью, которая получилась очень большой. Прочитав ее, Евгений неожиданно спросил, почему бы мне не подготовить диссертацию. Даже мысль об этом показалась мне смешной. Я считала, что мое дело - производство. Но, подумав, решила, что ученая степень не помешает, а материал в основном собран. Долгая болезнь позволила мне дописать то, чего не хватало. Когда я вышла из больницы в середине 1943 года, выяснилось, что переделка фасонного огнеупора не удается, простого кирпича нет, и, хотя работы продолжались, надежды на быстрый пуск Коксохима не было. Начали только бетонировать фундамент печей. В этом месяце Норильску пришлось пережить тревожные дни.

В устье Енисея, к острову Диксону , прорвались немецкие подводные лодки , несколько самолетов и так называемый "карманный" линкор "Адмирал Шпеер" . Очевидной задачей этого отряда была остановка начавшегося в Норильске производства никеля - танкового металла. И как только ему удалось пройти в светлое время года такой длинный путь - мимо Мурманска, по Северному Ледовитому океану? Диксон находился в глубоком тылу и охранялся слабо: несколько подводных лодок, сторожевиков и самолетов... Немцы попытались высадить десант со своих подлодок, но были замечены. Наши подлодки вступили в бой, а вооруженные чем попало жители маленького поселка бросились на помощь. Подоспели наши самолеты с ближайших баз, завязался воздушный бой. Но тут на горизонте возник силуэт мощного линкора. С дерзким отчаянием вышли ему навстречу сторожевые катера, обстреливая из своих маломощных орудий фашистский корабль. Тяжелая артиллерия линкора не смогла справиться с юркими малыми суденышками. В разгар боя в небе появились несколько эскадрилий наших самолетов. Словом, немецкие корабли ушли обратно, забрав своих убитых и раненых. Почти все медики Норильска были отправлены на помощь Диксону. Тяжелораненых перевезли в больницу; ее врачи во главе с Родионовым сутками не отходили от операционных столов. Они сумели спасти всех, им даже не пришлось обращаться за помощью на "материк".

Неожиданно ранние морозы сковали Енисей, и суда, груженые продовольствием, материалами для строительства и производства, встали на зимовку в Подкаменной Тунгуске и Туруханске. Предстояло решать серьезнейшую задачу - прокормить десятки тысяч людей и обеспечить бесперебойную работу производства. А.А. Панюков кинулся добывать продукты. Главный инженер В.Б. Шевченко со всеми инженерами пытался найти способ изготовления дефицитных материалов. Вера Игнатюк с пробами угля, как и другие пассажиры, застряла в Туруханске без теплых вещей, и только месяца через полтора туда прислали самолетом "утепление", а вскоре после этого всех вывезли в Красноярск. Естественно, вопрос о строительстве завода искусственного жидкого топлива в ближайший год отпал. Было ясно, что в создавшихся условиях строить коксовые печи тоже вряд ли удастся. Назаров остался самостоятельным и единственным начальником "кучного завода", как называли площадку для выжигания кокса.

Я числилась заместителем начальника Металлургстроя, руководила группой человек из десяти, занимавшейся проектированием, а вскоре была избрана еще и секретарем партбюро. В этом многотысячном коллективе строителей вольнонаемных насчитывалось человек двадцать, а коммунистов - всего десять. Но партбюро несло ответственность за все. На комбинате кончалось топливо, оставалась только солярка, зато неожиданно в большом количестве. Чтобы спасти положение, было решено по предложению заключенного Виробьена построить крекинг-установку для переработки солярки в бензин и другие необходимые сорта топлива. Лаборатория проверила технологическую схему установки, а строительство ее поручили моей группе в Металлургстрое. К нам перевели Виробьена, которого назначили ответственным за строительство, и молодого инженера-одессита, очень похожего на бабелевского грузчика-биндюжника. В центральной лаборатории проверили также технологические схемы производства серной кислоты и специального цемента, затем силами другой группы Металлургстроя стали строить установки. Каждые два-три дня Шевченко собирал оперативки и "накачивал" ответственных за установки, подхлестывая словами: "Затянете строительство - придется бушлат надеть!"

Ссылки: