Можно ли считать депортацию калмыков геноцидом?

Один из основных вопросов при обсуждении депортации калмыков, который долгое время не был вербализован, - можно ли считать ее геноцидом ? Что является основным критерием в определении геноцида - количество жертв, процент погибших или основания, по которым гибли люди?

Мне приходилось слышать, что депортация калмыков, как и другие сталинские депортации на этнической основе, не может быть квалифицирована как геноцид, поскольку калмыки, чеченцы, ингуши в отличие от евреев во время Холокоста имели шанс выжить. Люди, придерживающиеся этого мнения, полагают, что депортация калмыков - большая трагедия, но все же ее масштабы не так чудовищны, чтобы называть ее геноцидом. Это, конечно, мнение некалмыков.

Калмыки же в начале 90-х, когда о депортации заговорили, без сомнения квалифицировали ее геноцидом. Часто народы, пережившие геноцид, не замечают чужие геноциды, концентрируясь на своей трагедии. Однако, изучая свою горькую историю, нельзя забывать о таких же событиях в жизни других народов. И мериться геноцидами вряд ли нравственно.

Красноречивым аргументом в этом споре является грустная статистика семейных рассказов.

Сто пятьдесят человек было завезено в то село - к весне осталось пятьдесят.

Бюри осталась в живых одна из одиннадцати детей.

Выжил один из девяти сыновей.

В Сибири бабушка потеряла десять братьев и сестру.

Моя бабушка - единственная выжившая девочка в семье, кроме нее было еще три сына, а всего девять детей. Никто не знает, как их звали.

У нее было семь детей, выжило только двое: мой дед и дед Евдоким.

В вагоны для скота погрузили по сорок человек. По прибытии осталось двадцать четыре человека.

Из этой группы, уехавшей на Север, человек сорок, в живых остался лишь один парень.

Школьники Элисты, опираясь на документы ООН, уверены, что депортация калмыков была геноцидом.

Геноцид - это политика уничтожения отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам. Они в равной степени ужасны по своим масштабам и по последствиям. Геноцид - это борьба не за победу, а за истребление. Амбиции главарей двух могущественных государств, сознательно подписывавших смертный приговор целым народам, погубили миллионы людей.

Современные школьники эпохи Интернета не могут осознавать историю народа в отрыве от всей отечественной и всеобщей истории. Некоторые школьники сравнивали труд заключенных в Широклаге с рабским трудом в нацистском концлагере. Не зная работ Ханны Арендт , они интуитивно приходят к знаменитому положению об одинаковой тоталитарной сущности разных на первый взгляд политических режимов Сталина и Гитлера.

Думаю, что вина за все случившееся лежит на всех советских людях. У многих немцев есть "комплекс Гитлера", а из наших мало кто испытывает чувство вины за прошлое 539 .

В приведенных цитатах руководители государств названы главарями, подсознательно автор акцентирует внеправовую природу политических режимов сталинизма и гитлеризма. Здесь же ставится вопрос об ответственности народа за деяния своих лидеров и формулируется вопрос об общественном покаянии.

Не менее красноречивы описки. Особенно такая: Указ Президиума Верховного Совета о ликвидации калмыцкого народа. Детские уста глаголили истину: условия депортации были такими, что ликвидация государственности вполне могла привести к ликвидации народа, потому что человека можно убить штыком, пулей, но можно и погубить массу людей просто так, выгнав их из родных мест.

Арслан Басанов написал взошли на вагоны. Современный читатель привык, что в вагон заходят, но в вагонах для перевозки скота порог был высокий, и в него надо было взбираться. Примененное из нашего сегодня слово взошли приравнивает вагон к эшафоту, к орудию смерти. Зная, сколько людей погибло в дороге, подсознание подсказывает глагол, который квалифицирует вагон как транспорт смерти.

Не случайна и такая описка: в 1957 г. репрессированные были реабилитированы. Разрешение на выезд на родину неумудренные в юридической казуистике дети воспринимают как реабилитацию. Им кажется, что наказали - выселили, простили - вернули. Но многие старшие жители республики как раз недовольны современной формулировкой проблемы, и вместо, по их словам, амнистии они жаждут Указа о полной реабилитации, включая территориальную.

В целом депортация калмыков как всенародная трагедия уже освоена сознанием, пережита и отнесена к прошлому. Этот период оценивается как испытание народа на крепость духа, на верность родине. Несмотря на демографические и культурные утраты тех лет, Сибирь воспринимается не как сплошная черная полоса, а как отрезок жизни народа, в котором было много плохого, но и немало хорошего.

Безусловно, это черные страницы в истории нашего народа. Страшные годы ссылки, депортация навсегда "врезались" в нашу историческую память. Однако даже в самом ужасном, плохом, страшном всегда интересно найти что-нибудь полезное, хорошее. Может быть, было хоть что-нибудь светлое, какие-то радостные мгновения, которые запомнились людям, которые это пережили. Я вовсе не хочу приукрасить, оправдать это страшное событие. Но все-таки нужно научиться видеть все не только в черном свете, а находить и белые, светлые пятна. Тогда наши знания, понимание будут более обширными, объективными [ 540 ].

Память о депортации, на взгляд учеников, выходит за пределы истории калмыцкого народа, и становится частью истории человечества наряду с геноцидом в Руанде и в Тибете. Если старшее поколение говорило о ценности каждого народа, то современные дети уверены в ценности каждого человека.

Сталина уже давно нет, а его дела еще живут и, наверное, еще нескоро исчезнут. Но несмотря ни на что надо помнить о них, о том ужасе, страданиях, причиненных людям, чтобы этого больше не повторялось никогда, чтобы человечество больше не имело такого опыта. Ведь все зависит от нас. Почему человек, рожденный, чтобы жить, должен умирать только потому, что у него не такой цвет кожи, не такая форма глаз или носа? В чем виновен он? Да ни в чем. И давайте беречь каждого человека с его неповторимостью, ведь больше такого шанса у него не будет никогда [ 541 ].

Ссылки: