Замалчивание истории департации калмыков

Долгое время факт репрессии четырнадцати тотально депортированных народов официально замалчивался. Если в отношении троцкистов и других "врагов народа" в свое время были организованы громкие судебные процессы, и центральные, а вслед за ними - и местные газеты, клеймили преследуемых, то репрессии на этнической основе происходили тихо.

После выселения калмыков стал замалчиваться сам факт наличия народа в настоящем и в прошлом. Из Большой советской энциклопедии исчезло слово калмык и соответствующая статья о народе, с карты СССР - Калмыцкая АССР. Столица республики Элиста была переименована в "Степной".

И ныне в Эрмитаже можно увидеть карту СССР, изготовленную в те годы из уральских самоцветов, где на месте Элисты значится Степной. Калмыцкое искусство, прошлое народа в эти годы также "пропало". Так же, как книги калмыков и о калмыках, музейные экспонаты калмыцкого происхождения были "запрещены", но в отличие от запрещенных книг их не сжигали (ведь коммунисты - не нацисты), а прятали в запасниках и хранилищах или выдавали за памятники культурно близких народов: бурятские, монгольские и другие.

Официальное замалчивание депортации продолжалось и после возвращения калмыков. "Тринадцать проклятых лет" в официальной историографии упоминались скороговоркой и туманно, эта тема формулировалась в осторожных партийных терминах следующим образом: "В 1943 г. были допущены грубые нарушения ленинской национальной политики".

Вышедший в 1970 г. второй том "Очерков по истории Калмыцкой АССР (эпоха социализма)" описывал этот период так:

"Калмыки временно переехали". Целая глава была посвящена последующему периоду и носила название

"Калмыкия в период завершения строительства социализма (1946-1958 гг.)". В ней повествуется о "высокой трудовой активности калмыцкого народа", о том, как он отдавал свои знания и способности "быстрейшему выполнению планов послевоенных пятилеток", как успешно развертывалось "социалистическое строительство на территории Калмыкии в годы четвертой и пятой пятилеток (1946-1956 гг.) [ 376 ].

На это первое основательное историческое исследование калмыцкого народа, написанное под научным руководством сотрудников Института истории АН СССР, как пишет историк науки М. Ленкова, "молча равнялась вся историография региона в 70-80-е гг.".

Через десять лет увидели свет "Очерки по истории Калмыцкой организации КПСС". В этой монографии история была представлена так, как будто калмыцкий народ и не двигался с места, просто "Калмыкия временно входила в состав Астраханской области" [ 377 ]. Возможно, именно в силу официального требования, согласно которому тринадцать лет из истории выпали, первое исследование истории Калмыкии получило форму "очерков", позволяющих свободнее манипулировать историческим материалом.

Ни в вузовской, ни в школьной программе депортация калмыков не упоминалась вообще. В советские годы так называемый региональный компонент в курсе истории СССР отсутствовал и был разрешен только в начале 90-х. Преподаватель Элистинского лицея С.И.Шевенова писала:

Я помню времена, когда мы, учителя истории, стыдливо молчали. Долгое время в истории Калмыкии были табуированные темы, которых мы старались не затрагивать, так как нам казалось, что калмыки там не просматривались достойно. Это такие темы, как коллаборационизм в Калмыкии во время оккупации немцами, калмыцкое зарубежье, депортация и жизнь калмыков в ссылке. Да что говорить о нас, учителях. Эта тема была запрещена не нами. Сверху было указание не затрагивать эти темы, чтобы не вызывать негативных последствий, что они вызывают националистические чувства у населения. Но, если не говорилось официально, то на бытовом уровне все равно возникали разговоры и споры на эти темы, порой они выливались в обидные обвинения в предательстве народа, в том, что мало калмыков наказали, не надо было их прощать. По крайней мере, мои детские воспоминания сохранили такие впечатления. Шло время, но проблемы, загнанные вглубь без должного им объяснения, только аккумулировались до поры до времени. Люди боялись режима и молчали. Но когда пришла перестройка, а вместе с ней и гласность, то дискуссии разгорелись нешуточные. Я помню заседание кафедры истории СССР в Калмыцком университете в 1986 г., когда обсуждался проект учебного пособия для учащихся. Пришли к выводу, что нецелесообразно затрагивать такие болезненные для калмыцкого народа темы, как депортация и сибирский период - решили в будущем учебнике оставить пробел. Да и во всех учебных пособиях, двухтомной истории Калмыцкой АССР этот период пропускался. На калмыках оставалось клеймо наказанного народа [ 378 ].

Единственной книгой о жизни калмыков в годы депортации была брошюра "В семье единой" Д. Номинханова [ 379 ]. В основу монографии лег текст кандидатской диссертации, она вышла в 1967 г. и была посвящена трудовому вкладу калмыков на местах их выселения. Видимо, мотивом издания служил ее "оправдательный" характер, описание трудовых подвигов калмыков в годы депортации. Таким образом, вышла брошюра о самоотверженном труде калмыков на благо социалистической родины в годы "сибирской ссылки". В ней не говорится о репрессиях, статусе калмыков и отношении государства к народу, но смелой воспринималась сама постановка вопроса, выбранные хронологические рамки, указанная география расселения народа. Эта информация позволяла вдумчивому читателю судить о масштабах репрессий.

Ссылки: