Горький "О тараканах" - "Жить похоже на людей - скучно, а непохоже - трудно"

Прежде чем печатать "Дело Артамоновых", Горький опубликовал - сначала по-французски, в "Меркюр де Франс", а потом по-русски, в альманахе "Ковш", - последний свой рассказ, или по крайней мере последний шедевр в этом жанре. Это "О тараканах", тематически примыкающий к циклу "Рассказы 1922-1924 годов", и написан он на вечную горьковскую тему, сформулированную в одной из его записей 1918 года:

"Жить похоже на людей - скучно, а непохоже - трудно". И герой этого рассказа, Платон Еремин, томим все той же вечной скукой горьковских героев (к сожалению, сама эта скука в художественном описании скучна, и никакого выхода из нее нет - разве что в эксцентриаду, в полусумасшествие, как это случилось в рассказе "О тараканах", где как раз тараканы и олицетворяют вечную русскую провинциальную тоску).

"Все жили скучно. Неинтересно живут приказчики с их тревожной, суетливой беготней за швейками. Неужели не скучно жить первому тенору с его фальшивым перстнем? От скуки дворник Федор ежедневно играет в карты с поваром адвоката Интролигатина, адвокат же каждую ночь уходит в клуб играть в карты. Если б жизнь была интересна, никто не играл бы в карты.

Все более тягостно он чувствовал эту всюду, как дым, проникающую скуку, но не мог понять, чего он хочет, и не пробовал искать, где скрыто интересное, не похожее на то, чем заняты все люди?.

Этот человек, Платон Еремин, очень похож на прочих горьковских чудаков - и на самого Горького, томимого той же скукой, - так что недоумевающий читатель, знакомый уже с этим полубезумным типажом по рассказу "Голубая жизнь", вправе спросить: зачем снова и снова описывать одних и тех же чудаковатых часовщиков, скучных докторов, распутных горничных, скупцов, купцов, всю русскую жизнь, сводимую к одному бесконечному Окурову.

Однако рассказ "О тараканах" проливает свет на причины удивительного горьковского упорства, с которым он продолжает фиксировать увиденное, населять свои рассказы и романы бесчисленными, хотя и трудноразличимыми, героями. Каждый заслуживает того, чтобы о нем рассказали. Весь рассказ "О тараканах" - попытка придумать биографию случайно увиденному мертвецу.

"Разумеется, вполне возможно, что "нездешний" человек, умерший "на ходу", не тот, о котором я рассказал; что он не так жил, не так чувствовал и думал. Но все существует лишь для того, чтоб о нем было рассказано. И совершенно недопустимо, чтоб какой-то человек валялся мертвым ночью, у камня, на берегу лужи, и чтоб поэтому нельзя было ничего рассказать".

В этом смысл инвентаризации, которой Горький подвергает мир, и Россию в особенности: рассказать, не дать кануть бесследно - уже значит наделить хоть каким-то смыслом. А другого смысла, может быть, и нет. Автор мучительно тяготится грузом полуслучайных, хаотических сведений - но никуда не может сбежать с добровольной каторги протоколирования, фиксации жизней, от которых ничего больше не останется.

"Отчаянно много знаю я анекдотов. Я оброс ими, точно киль корабля моллюсками, и это мешает мне плыть к совершенной истине так быстро, как я хотел бы. Истина же необходима мне: как всякий уважающий себя человек, я хочу быть похороненным в приличном гробе".

Жаль только, что истина - в том числе и художественная - представлялась ему лишь приличным гробом, лишь очередной выдуманной условностью: в сущности, рассказ ведь еще и о том, что истина недостижима, что правды об умершем никто никогда не узнает, как не знаем мы ее и о себе самих. Эта вполне релятивистская, но в чем-то весьма человечная мысль послужила толчком для многих европейских романов, выросших из горьковского приема - из реставрации анонимной биографии; так сделан чапековский "Метеор" - один из лучших чешских романов, так же придуман роман Майкла Ондатже "Английский пациент", прославившийся благодаря оскароносной экранизации. Рассказ - в особенности поэтическая вступительная часть, где и формулируется художественная задача, - сильно повлиял на европейскую прозу; в России его мало кто заметил.

Ссылки: