 |
Галич на Фестивале бардов "Песня-68", Новосибирск
За два дня до своего отъезда из страны, на прощальном концерте в Москве, он прямо рассказал о причинах, побудивших его принять участие в Новосибирском фестивале: "Мне все-таки уже было под пятьдесят. Я уже все видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. И я понял, что я так больше не могу, что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду" [ 573 ]. В четверг 7 марта Галича из новосибирского аэропорта Толмачево привезли домой к Герману Безносову , который жил в однокомнатной квартире напротив Дома ученых (там должна была проходить большая часть концертов - председатель совета Дома ученых профессор Олег Федорович Васильев не только поддержал саму идею фестиваля, но и дал согласие на его проведение в стенах ДУ). Войдя в квартиру, Галич подошел к ее хозяину и представился: "Здравствуйте, я Галич". Тот в шутку ответил тем же: "Здравствуйте, я Безносов". После чего Галич спросил: "А выпить - найдется?" [ 574 ] Выпить нашлось, и Галич дал импровизированный концерт, подкрепляясь время от времени горячительными напитками. Он не пропускал ни одного тоста, но при этом не хмелел. Помимо Галича, в квартире Безносова находились журналисты Леонид Жуховицкий и Евгений Шатько и, конечно же, руководство клуба "Под интегралом". Сначала обсудили проблемы, связанные с организацией фестиваля, а потом решили обговорить песенный репертуар Галича. Дали ему в руки гитару, и начался многочасовой "показ" песен. Наконец Галич отложил гитару и сказал: "Примерно так. Так что, ребята, выбирайте" [ 575 ]. Все молчали, поскольку трудно было представить себе эти песни звучащими с официальной сцены. Галич это понял и сказал: "Смотрите, ребята, песен много. Можно выбрать те, что поспокойнее". Но тут слово взял Анатолий Бурштейн и произнес решающую фразу: "Видите ли, Александр Аркадьевич, если вы не будете петь свои главные песни, все, что мы организовали, просто потеряет смысл" [ 576 ]. Вечером 7 марта в 19 часов в Большом зале Дома ученых, еще до официального открытия, состоялось предварительное выступление бардов. Тысячеместный зал - самый большой в Академгородке - был забит до отказа, но, несмотря на это, далеко не все желающие смогли туда попасть. Любовь Качан, жена председателя местного комитета профсоюзов СО АН Михаила Качана, находилась тогда в "эпицентре" событий: "Стояли на балконе, в проходах и даже в дверях. Авансцена напоминала витрину в электронном магазине по количеству и разносортице поставленных на ней записывающих устройств. И было что записывать!" [577] На этом концерте Галич спел три песни: "Старательский вальсок", "Закон природы" и "Я принимаю участие в научном споре!". Потом участников фестиваля пригласили в ресторан Дома ученых , где им был оказан торжественный прием. Но этого приема удостоились не все: свердловская делегация, например, вообще не получила пригласительных билетов. В ночь на 8 марта в Новосибирск прилетела ленинградская делегация - Юрий Кукин, Валентин Глазанов, Владимир Фрумкин и Михаил Крыжановский,- и их тут же отвезли в гостиницу Академгородка. Глазанов вспоминает: "Рано утром в дверь нашего с Юрой Кукиным номера постучали, и вошел красивый высокий человек с усами в бобровой шапке и аристократической шубе с бобровым воротником. В одной руке он держал бутылку водки, в другой кефир. "Проклятый город,- сказал он,- все магазины еще закрыты, а закусить нечем, вот только кефиром удалось разжиться". Так я впервые увидел великого Александра Галича. Пригласив Фрумкина с Крыжановским и распив принесенное, мы еще на какое-то время остались в гостинице. Потом пришли организаторы фестиваля и повели нас на "установочное" собрание. Справедливости ради, надо сказать, что Галич на него не пошел. На встрече первого секретаря Академгородка с собравшимися участниками фестиваля мы услышали почти буквально следующее: "Друзья! Против организации этого фестиваля очень возражали обком и горком Новосибирска. Однако под мою личную ответственность нам разрешили провести это мероприятие. Сегодня в зале Дома ученых будет алле-концерт всех участников. Так вот, я прошу вас не петь никаких антисоветских песен - для того, чтобы фестиваль сразу не закрыли". Вечером в торжественной обстановке начался концерт. Попутно замечу, что поскольку Александр Аркадьевич на собрании не был, то он пел то, что хотел" [ 578 ].
Это было уже 8 марта, а днем ранее аналогичную беседу с первыми прибывшими участниками (свердловцами и красноярцами) провел Анатолий Бурштейн . К 16 часам руководителей обеих делегаций созвали в холл гостиницы "Золотая долина", где Бурштейн дал им инструкции. "Он рассказал нам, что идеологическая обстановка в Новосибирске вокруг фестиваля неблагоприятная,- вспоминает Евгений Горонков,- просил обратить внимание на политическую направленность репертуара наших авторов и для хорошего первого резонанса исключить из выступлений остросоциальные песни. Первый внефестивальный концерт отдали красноярцам и нам" [ 579 ]. 8 марта в 12 часов утра состоялась пресс-конференция, на которой один из чиновников Главлита, пытаясь сорвать в первую очередь выступление Галича, начал задавать Бурштейну коварные вопросы:
"Как вы понимаете, всякое сообщение сведений неопределенному кругу лиц, в том числе исполнение песен на открытой эстраде,- это публикация. Все ли тексты имеют визу Главлита ?" [ 580 ], но Бурштейн мастерски обходил все острые углы и сумел отстоять Галича.
Ссылки: