Вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию. Ответ Галича

Относительно спокойное пребывание Галича в Дубне было прервано событием чрезвычайной важности, которое заставило многих людей коренным образом пересмотреть свое отношение к советской системе. В ночь на 21 августа войска пяти стран Варшавского договора во главе с Советским Союзом вторглись в Прагу , чтобы подавить возникшие в Чехословакии робкие попытки демократизации социалистического общества. Было такое чувство, что надо против этого безобразия как-то протестовать - ну, например, выйти на площадь и устроить молчаливую демонстрацию. Свои чувства по этому поводу Галич выразил в песне, которую назвал "Петербургский романс" . Формально здесь говорится о восстании декабристов 14 декабря 1825 года, но фактически о современности: "Мальчишки были безусы - / Прапоры и корнеты, / Мальчишки были безумны, / К чему им мои советы?! / Лечиться бы им, лечиться, / На кислые ездить воды - / Они ж по ночам: Отчизна! / Тираны! Заря свободы!? / Полковник я, а не прапор, / Я в битвах сражался стойко, / И весь их щенячий табор / Мне мнился игрой, и только. / И я восклицал: "Тираны!", /И я прославлял свободу, / Под пламенные тирады / Мы пили вино, как воду. / И в то роковое утро - / Отнюдь не угрозой чести!- / Казалось куда как мудро / Себя объявить в отъезде. <...> И всё так же, не проще, / Век наш пробует нас: / Можешь выйти на площадь? / Смеешь выйти на площадь / В тот назначенный час?! / Где стоят по квадрату / В ожиданье полки - / От Синода к Сенату, / Как четыре строки". Во всех поэтических сборниках Галича под этой песней стоит дата: 23 августа 1968 года. Безусловно, она имеет под собой основания, поскольку опирается на авторские комментарии, но вот что странно: на пяти из четырнадцати известных нам фонограмм автор называет 23 августа, а на одной - 22-е, то есть неясно, была ли написана песня на следующий день после советского вторжения или через день. Единственная фонограмма, содержащая упоминание 22 августа, была сделана в июне 1974 года на даче Пастернаков в Переделкине: "Мы жили в Дубне, когда начались все события августовские 68-го года. И ровно 22-го числа я написал песню под названием "Петербургский романс". Там был Копелев Лев Зиновьевич .

Он в этот день уезжал как раз уже из Дубны. Я ему подарил эту песню - он попросил, чтоб я ему записал ее текст,- и он ее увез. И вечером, уже 24-го числа, он ее прочел на кухне своим многочисленным детям, внукам, зятьям, золовкам. И вот один из его зятьев Павлик Литвинов , странно и хмуро усмехнувшись, сказал: "Актуальная песня!" Это было 24 августа. 25 августа произошло некое событие на площади". Непосредственная участница событий Раиса Орлова , по приглашению Галича приехавшая в Дубну вместе со своим мужем Львом Копелевым и поселившаяся по соседству в той же гостинице, говорит, что он писал "Петербургский романс" весь август и читал им куски из еще не написанной песни, а "в те дни, сразу же после вторжения, был закончен рефрен" - о выходе на площадь [ 725 ]. Кстати, если верить Орловой, то отношения Галича и Донского уже тогда были "на ножах": "Донской настойчиво навязывает нам монографии об его творчестве, изданные во Франции, в Италии. Он завидует Саше и возмущается им. Саша его ненавидит. Как можно при этом работать вместе - непостижимо" [ 726 ]. Вот как Орлова описывает момент, когда она узнала о советском вторжении : "Утром 21 августа Лева неистово барабанит в дверь ванной: "Скорее выходи! Танки в Праге!". Мы втроем с Сашей пошли в лес. Что же будет дальше? Что с нами со всеми теперь сделают? В тот момент почти не было сомнений - только массовый террор" [ 727 ]. Через несколько дней Галич вручил им текст "Петербургского романса". Орлова продолжает: "24 августа, перед нашим отъездом в Москву, он подарил нам эту песню, надписал. Вечером к нам домой пришли дочь Майя с мужем Павлом Литвиновым , Лева прочитал им." [ 728 ] По словам Литвинова, "Галич подарил слова этой песни Копелеву и Орловой, они отвезли ее в Москву, и в тот же вечер, накануне демонстрации, я услышал ее слова. Песня была не побудительным толчком, а аккомпанементом" [ 729 ] , то есть к тому времени решение о выходе на площадь уже было принято. И лишь несколько лет спустя, вернувшись из ссылки, Литвинов собрал у себя дома всех участников той демонстрации и пригласил Галича, который спел для них "Петербургский романс" [ 730 ].

Ссылки: