Гагарины: возвращение в деревню, 1919

Недавно бойцы из интернационального студенческого строительного отряда, что работает у нас в Гагарине в третий трудовой семестр, установили памятные доски у могил моих родных.

Матвеев Тимофей Матвеевич (1871 - 1918)

Матвеева Анна Егоровна (1875 - 1922)

Матвеев Сергей Тимофеевич (1899 - 1922)

Смотрю я на эти даты - и множество мыслей теснится в голове. Отец-то мой умер нестарым человеком, а в памяти он представляется чуть ли не дедом. Так его покорежили да сгорбили жизнь, болезни, несправедливость. Мамино горе мне особенно близко и понятно. Потерять сына, похоронить свое дитя - есть ли беда страшнее?

Сергей Тимофеевич. По нынешним понятиям - юноша, молодой совсем. Но возраст человека определяется его делами и поступками. Иной в сорок лет пацан, а другой в двадцать свою ответственность чувствует. Ехали мы домой весной 1918 года. Дорога по тем временам от Петрограда до Гжатска была некороткой. В переполненном поезде, который часто и подолгу останавливался на станциях и в чистом поле, доехали мы до Бологого. А там на перекладных - до нашего смоленского городка. Иной раз перекладных не было, тогда шли пешком, взвалив на плечи наши пожитки. И так от села до села. На ночлег нас пускали в избы. В Гжатск прибыли, когда уже начал таять снег. Так что до деревни Шахматово последние двенадцать верст пришлось добираться весь день - никто не соглашался по весенней распутице гнать туда лошадей. Но встреча в Шахматове заставила забыть все тяготы пути. Мамина тетя - бабка Дуня , хоть и не ожидала нас, быстро устроила встречу. Напекла, нажарила, что могла собрать в доме. По старому обычаю натопила баню. Прибежали ребятишки Алексея Тимофеевича папиного брата, которые когда-то жили у нас в семье. И без того были они нам близкими, а общие беды, заботы, последний кусок хлеба, пополам поделенный, ближе людей делают. Родители сразу же стали обдумывать, как хозяйство поднять. Алексей Матвеевич и сестра отца Евдокия Матвеевна сказали: "Подсобим". Мама купила жеребую лошадь - это была надежда, что жизнь наладится. Но пока что было голодно, и родные помогали кто чем мог: дали немного ржи, картошки, приносили молоко. Отец было воспрянул духом на родной земле, даже задумали они с мамой новый дом строить, старый-то уж больно маленький был, да и обветшал, пока пустой стоял. Сходил отец в лесничество, разрешение получил на порубку. Но за работу приняться так и не смог. Слабел и слабел. Мы все надеялись, что лето его поправит. Но осенью отец совсем слег. В лес мы стали ездить с мамой. Женщина она была сильная, умелая, хваткая, да и я крепкая была. Валили мы лес, отца хотели порадовать. А он только тяжело вздыхал: Дожил... Женщины мою работу выполняют... В ноябре отец умер. Тем временем в уезде начался белогвардейский мятеж . Бывшие офицеры, попы и помещики сеяли слухи, что Советской власти пришел конец. Потом по уезду учинили разгромы волостных и сельских Советов, хватали и расстреливали большевиков, комиссаров, активистов. Наверное, отца от расправы спасли только болезнь и смерть, ведь свою приверженность Советской власти он никогда не скрывал. В те дни некоторые соседи как-то сторонились нашей семьи: путиловцы, значит - революционеры. Пришла весть, что мятежники захватили Гжатск, всех красных порезали. Два дня продержались враги. На помощь Гжатску пришли рабочие Смоленска, Московской губернии. К 25 ноября мятеж был подавлен. Можно было подумать о жизненных заботах.

- Ну что, Нюра, нужно ехать лес вывозить. Приехали мы с мамой в лес, а полянка наша - пустая. Пока мы хоронили отца, лес наш украли. Мама считала, что не случайно этот воровской поступок совпал с днями мятежа: всякая нечисть себя безнаказанной почувствовала, хозяевами посчитала. Ехали мы на пустых санях молчаливые. Но перед селом мама говорит: Это, Нюра, все-таки не горе. Дом построим. Сергей оставался на защите Петрограда до 1919 года. Когда приехал, с ним дом поставили. По приезде он стал работать на бирже труда в Гжатске . Туда же устроилась и Мария . Их продовольственный паек помог нам выстоять до следующей весны. А уж там стало легче: ожеребилась кобыла, пошел первый урожай лука, редиса, появилась ранняя картошка. Когда Сережа и Мария приезжали погостить, говорили о будущем, строили планы. Что только не обсуждали! И как хозяйство поднять, и как жизнь новую строить, и какой спектакль поставить! Но больше всего - как ликвидировать неграмотность. Помню, как Сережа однажды сказал: Давайте каждый месяц отчитываться, что сделали на фронте борьбы с неграмотностью! Очень хвалили Марию: она выучила читать и писать двенадцать человек. Ее ученикам даже документы об их грамотности выдали. В соседнем большом селе Воробьево открыли клуб, библиотеку, в бывшем помещичье доме - театр. Сколько молодежи бывало у нас! Все тянулись к Сереже, Марии, они были неистощимы на выдумки. Из воробьевской школы приходили молодые учительницы. Особенно частым гостем была красавица Леночка - Елена Федоровна Лунова . О трудностях, испытаниях говорили легко и весело. И до сих по вспоминая то время, я представляю не голод и лишения, а моих молодых брата и сестру, их удачи и хорошие дела.

Ссылки: