Перенос клушинского дома Гагариных в Гжатск, 1946

Прочитала я однажды выражение: "Жизнь стала налаживаться" и подумала, что какое-то оно не такое, вялое, что ли? Чтобы жизнь налаживалась, ее надо налаживать. Алексей Иванович всегда говорил: "Построим", "Сделаем", "Вскопаем". Правильно он говорил. И говорил и делал правильно. На лето, когда дни длинные, намечали мы большие дела. Было это рабочее время, а не время летних отпусков. Тем более лето 1946 года, когда решили мы перенести клушинский дом. Голодное было лето. Продукты еще выдавали по карточкам. Запасы у нас подходили к концу. Алексей Иванович как-то сел обедать, посмотрел в чугунок, который я вытащила из печки. Я думала, неудовольствие выскажет, а он говорит: Нюра, что же это твоя сестра ребятишек не везет? Если уж у нас на земле голодновато, то им и вовсе нелегко. Ты напиши-ка понастойчивее, да и я от себя припишу, что ждем, очень ждем, будем рады приезду. Ольга Тимофеевна послушалась. После окончания школьных занятий приехала с Лидой .

Встречать мы их вышли всей семьей. Постарела моя младшая сестра, худенькая стала, как тростиночка. Племянница Лида тоже здоровьем не блистала. Алексей Иванович их обнял, расцеловал, печаль их захотел отогнать. Главное, чтобы кости были целы. Мясо нарастет. У нашей Зорьки молоко полезное. Помнишь, Лида, как тетя Нюша прямо в кружку вам доила? Лида довоенное время вспомнила, заулыбалась. Сестра побыла недолго. Ей надо было торопиться на работу. Работала она тогда почтальоном. Да и Галка маленькая могла заскучать. Ольга Тимофеевна извинялась, что никаких гостинцев привезти не смогла. Но уж тут Алеша мой строго прервал. Не затем уговаривали приехать, чтобы подарки получать, а чтобы помочь. Помнишь, Ольга, когда я к вам в Брянск приезжал, вы не знали, как получше меня устроить? Но все-таки привезла Ольга то, что нас очень порадовало. Два альбома с фотографиями. Возила она их с собой в немецкий угон вместо документов. Посчитала, что, если погибнет, альбомы останутся, по ним Лида родных разыскивать будет. Весь вечер рассматривали мы довоенные фотокарточки. Рассказали, что у нас тоже пропали документы. Спрятал их Алексей Иванович перед вражеским нашествием на скотном дворе за стреху. На первый постой были определены к нам гитлеровцы-обозники. Кони у них были крупные, как-то дотянулись, все повытаскали да затоптали. Из спрятанных бумаг одно мое свидетельство из Путаловского училища потом обнаружилось. По нему мне позже паспорт выписали. Ольгу Тимофеевну проводили, вернулись домой, тут я ненароком услышала, как Алексей Иванович с мальчишками разговаривает.

- Чтобы никаких там "девчонка", "неумеха", - выделил он слова, будто кого-то передразнивал, - я не слышал. Она к нам в гости приехала, я ее маме слово дал, что Лидочке у нас будет хорошо.

- Пап! Да что ты говоришь, мы что, не понимаем? - это уж Юра ответил.

- Говорю, чтобы ни разочка не было. Лидочка и без того много горя перенесла. Вот и все.

Может быть, и предупреждать не надо было? Но я промолчала, посчитала, что прав Алексей Иванович, лучше предупредить, чем потом исправлять. Тем более что раны души зарастают нескоро. Не знаю, что подействовало: слова Алексея Ивановича или собственное решение ребят, но прожили они лето с Лидой дружно. Исчезали - так все вместе, появлялись - разом: то с мелкой речной рыбешкой, то с лукошками грибов или щавеля. Но исчезали ребята ненадолго. Ведь в то лето они, как и всегда, немало работали по дому. Постоянно и с удовольствием трудились вместе с Алексеем Ивановичем на строительстве.

Алеша мой сам работал с такой охотой, умением, даже какой-то особой красотой, что и помощники подражали весело, с шуткой. Случалось, даже одноклассники приходили к Юре поработать. Я как-то говорю: Вы, Гагарины, на работу соблазняете, как Том Сойер. Алексей Иванович и Юра книжку вспомнили, рассмеялись, ребятишкам рассказали. Несколько дней ребята играли в "Тома Сойера", прибегали, просили Алексея Ивановича.

- Дайте покопать яму! Дадим за это половину яблока! Разрешите помесить глину, подарим дохлую кошку! Алексей Иванович разрешал бескорыстно. Стройка продвигалась споро. Помогал строить дом возвратившийся с фронта сосед - Дмитрий Бруевич . Алексей Иванович прежде не соглашался, а потом сказал мне:

- Нюра! Пожалуй, он для себя строит. Как думаешь? Я тоже замечала, что часто Дима к нам "на огонек" заглядывает. Перед началом учебного года собирали мы Лиду в Москву. Девочка окрепла за лето, загорела, вытянулась. Раны на руках, что от недоедания открылись, затянуло, только чуть белели рубцы. Отвозила Лиду Зоя. Вернулась, объявила об их с Димой решении жениться. К тому времени дом был уже почти готов. Базовая школа была начальной, четвероклассники чувствовали себя старшими.

На старших ответственность всегда большая возлагается. Вот те же посадки. В послевоенные годы ни одного питомника в округе не было. Пионеры ходили на разведку, узнавали, где можно выкопать молоденькие деревца. Недалеко от города обнаружили погорелье - усадьбу фашисты сожгли, а деревья вокруг сохранились. На совете дружины, как рассказала Елена Федоровна Лунова , ребята вместе с учителями, пионервожатой Аней Тихоновой обсудили, где что сажать. План начертили. Потом по пути, найденному "разведчиками", пошли пионеры с лопатами и носилками за кустами акации, липками. Сажали старательно, поэтому с первого раза прижились кустики, деревья до сих пор зеленеют. На окраине Гжатска был когда-то лес. Немцы вырубили его, партизан боялись. А после войны решили ребята: "Лес посадим!" Он и сейчас стоит стеной у Столбова. Как памятник ребячьей непреклонности.

А расчистка улиц? Разборка разрушенных зданий? С этим недетским трудом справлялись их повзрослевшие за войну руки. Как азартно ребята работали! Соревновались по классам, отрядам. Зато с какой гордостью, бывало, Юра показывал чистый участок улицы, аккуратно уложенные кирпичи, которые потом использовались на стройках города. Дети постоянно выезжали на подмогу в колхозы, на уборку картофеля, овощей. Участки для школьников отводили наравне со взрослыми. Ребята не отставали. А в воскресные дни уходили в лес. Нет, не в походы. Разыскивали могилы наших бойцов, украшали их цветами, устанавливали памятные доски. И все это без подсказки, без напоминаний. Наоборот, сами, бывало, учителям, пионервожатой предложат: - Пойдемте с нами! Говорю об этом потому, что стараюсь и сама разобраться, откуда самостоятельность у детей рождалась. От труда наравне со взрослыми? Не только. Потому что труд этот они сами организовывали, продумывали. И учились ребята активно. Конечно, сказывалось, что, побыв в немецкой оккупации, детишки военного, да и послевоенного времени школу ценили высоко, хотели учиться. Учились тоже как-то весело. Уроки, бывало, делали сообща, помогали друг другу. Если кто-то не успевал, то товарищ над ним опеку брал, был в ответе за него.

Юра рос компанейским, учился хорошо, в этом ему память помогала. Он раз-два прочтет - уже чуть ли не наизусть помнит. Знаниями любил делиться, поэтому частенько занимался с отстающими. Вообще чувство долга у сына, у товарищей его было развито сильно. Оно сказывалось во всем, даже в том, как следил Юра за своим внешним видом. Пионер должен быть примером! Товарищи выбрали его председателем совета отряда. Каждый вечер он наглаживал свой пионерский галстук. К концу учебы в четвертом классе заболел Паша Дёшин , его ближайший товарищ. Тогда многие ребята малярией мучались. Высокая температура, озноб так выматывали, что человек силы терял. Юра ходил к другу каждый день. Когда приступ у Паши закончится, станет уроки объяснять, вчерашнее задание спрашивать. Подбадривает. Через месяц Дёшин вернулся в класс. Вызвала его Нина Васильевна к доске, задание дала, он все примеры, задачи решил. При всех учительница Юру поблагодарила. Потом даже на родительском собрании отметила, что Гагарин - хороший товарищ. Экзамены за четвертый класс Юра сдал на "отлично", а Паша на "хорошо" и "отлично". Но это все серьезные дела. Было и другое.

Об одной Юриной проделке узнала я не сразу. Как-то незадолго до окончания урока вошел в учительскую пожилой человек, был он явно чем-то рассержен, в руках держал какие-то покореженные деревянные детали. Протянув их Елене Федоровне, с гневом заговорил: - Это что же такое происходит? Здесь школа или запретная опасная зона? Иду мимо - и вдруг из углового окна прямо на голову вот это падает. Елена Федоровна разглядела "это" и увидела модель планера. Взяла заведующая школой "это" и пошла в класс. Ребята поднялись и, рассмотрев в руках Елены Федоровны модель, затихли. Чей это планер? Минуту висела в классе напряженная тишина, а потом вперед выступил мальчишка. Хорошо, Юра Гагарин, что сознался, - сказала Елена Федоровна, - но завтра приходи с мамой.

- Я и сам все понял, - упрямо сказал Юра. Маму вызывать не надо. После окончания начальной школы Юра поступил в гжатскую среднюю. Появились у него новые товарищи.

Ссылки: