Семенов, Вальтер, Харитон и Кондратьев в Батилимане

Из года в год семья Абрама Федоровича Иоффе проводила лето в Батилимане , дачном местечке на берегу синей бухты под Севастополем . После гражданской войны дачи опустели; это натолкнуло заведующего лабораторией электронных явлений Николая Николаевича Семенова на очередную идею. Мало ему было умучивать своих физиков на работе, он принялся агитировать их за коллективный отдых. Кто лучше них знал, к чему это обычно приводит, когда Николай Николаевич принялся агитировать? Валь , Хар и Ко сопротивлялись недолго, да и в самом деле - синяя бухта, защищенная горами, солнце, море, крыша над головой - что еще для отдыха надо? Кондратьев выехал позже других. Добравшись до Севастополя, сел на старенький пароходик, что ходил в Ялту.

Как ни мала была посудина, все же к берегу в Батилимане подойти не рискнула, и, застопорив машину в виду поселка, капитан приказал спустить шлюпку. Но едва матрос оттолкнулся веслом от облезлого пароходного борта, как с берега послышались выстрелы. Пассажир и матрос оба дружно пригнулись в лодке. На берегу люди в военной форме палили из ружей, не по лодке, правда, а в воздух. "Пограничный кордон, - определил матрос хмуро. - Думают - контрабандисты..." Мастера беспокойного ремесла держали в напряжении охрану Черноморского побережья. Как выяснилось, незадолго перед тем контрабандисты вырезали в соседнем поселке весь кордон, отчего новая смена проявляла бдительность и нервозность. В остальном это было райское место.

Но, помимо солнца, моря и гор, физиков занимала мать и богиня-физика. Никакой тут безумной романтики не было: Валь, Хар и Ко трудились над задачником, который заказало им, при посредстве Абрама Федоровича Иоффе, Государственное издательство. Сочинять, загадывать друг другу и разгадывать наперегонки только что придуманные задачки - эта игра на фоне солнца, гор, моря доставляла им наслаждение. В Ленинграде не хватало времени на нее. Здесь же она вполне заменяла любимые ими шарады, розыгрыши и прочую гимнастику для ума. Они отдавались ей на пляже, на ходу, на плаву. О том, насколько плодотворной оказалась эта "физзарядка", можно судить по тому, что задачник по физике А. Ф. Вальтера, В. Н. Кондратьева, Ю. Б. Харитона , вышедший под редакцией А. Ф. Иоффе в 1925 году, выдержал затем семнадцать изданий. Завидная долговечность! А ведь один из авторов был в то лето в Батилимане еще студентом, да и двое других защитили дипломы перед отъездом, весной. Поколения студентов плавали на задачах, рожденных на черноморской волне... Как ни странно, Семенов в общей игре почти не участвовал. Мысли об электронных явлениях и здесь не оставляли его. Лежа в холодке на террасе, он обсуждал эти мысли с Кондратьевым. Их беседы в основном сводились к тому, что Семенов высказывал свои идеи и потом сам же их побивал. ...Электронные представления служили путеводного нитью физикам двадцатого века, однако можно было допустить, что это не более, чем удачная рабочая гипотеза, применимая только в том кругу явлений, для которых она создана. Как доказать, что это не так? Что электронные представления отражают действительность, что они универсальны? - думал он. Надо применить их к другой области и сравнить результаты с теми, которые получены в этой области другими методами.

Такою областью виделась ему привлекавшая его с юных лет химия. Перекинуть мост от физики к химии, вот о чем думал он. Но... помимо высокой науки, обитателям райского уголка, называемого Батилиманом, досаждали москиты. Особенно они лютовали, когда темнело. Чтобы спастись от них, приходилось спать при закрытых окнах, мучаясь от духоты. Однажды вечером кто-то из друзей, не закрыв окна, зажег свет в комнате, и тут же свирепые полчища, в ожидании жертвы, затеяли свой танец смерти вокруг лампы. Единственное было средство - их выкурить. Натаскав можжевеловых веток, Кондратьев с Харитоном поджигали их и, давясь сладким дымом и размахивая ветками, как факелами, прыгали по комнате в какой-то дикой пляске. Но едва захлопнули окна и успели улечься, как услышали странные звуки снаружи - шорохи, стуки, приглушенные вскрики.

Сжимая кольцо окружения, дачу физиков атаковала красноармейская цепь. На пограничном кордоне еще не успели забыть печального опыта предшественников. Заметив странно прыгающие огни, там решили: ага, кому- то сигналят! Дача физиков? А не притон ли контрабандистов? Эти голубчики внушали подозрение с самого начала. В ту ночь Харитон и Кондратьев выполнили совместную письменную работу, не вошедшую ни в один перечень их трудов. Они провели ночь на кордоне, под арестом, объясняя природу прыгающих огней. На другой день, едва выпустили арестантов, Семенов, ни слова не говоря, отправился в Севастополь. Он вернулся оттуда с двумя ящиками фруктов, опустил их на землю, извлек из кармана какую-то бумагу и протянул друзьям. В бумаге, удостоверенной подписями и печатями севастопольских властей, значилось, что товарищ Семенов Николай Николаевич является комендантом Батилимана.

Заниматься химией, когда есть физика? - многие не понимали, зачем это нужно. Физика - богиня и мать наук, проникшая в сокровеннейшие тайники природы, в самую глубь материи, осуществившая невозможное и шагнувшая в недостижимое! Разве сам он, Семенов-физик, в атмосфере кипящих идей, непрерывного ожидания новых открытий не отдавался с увлечением бурям этой науки?.. Почему же, наряду с вещами, определенно относящимися к физике, надо заниматься еще и темами, близкими химии, и промежуточными, физико-химическими? Его товарищам казалось, что Семенов разбрасывается, не может найти себя, тем более что недостатка в идеях он никогда не испытывал, щедро раздаривал их, вечером нередко опровергая то, что защищал утром. В упреках товарищей была доля истины - его влекло к себе многое, он исследовал электронный удар и энергетику молекул, конденсацию и адсорбцию, электрические поля и пробой диэлектриков. Вот у Семенова появился замысел: преобразователи переменного тока в постоянный ток высокого напряжения. Ему кажется, что таким образом можно в крупных масштабах осуществить "разложение материи". В то же время его обуревает идея устройства высоковольтных генераторов большой мощности на электростатическом принципе. Вполне вероятно, что во многих случаях подобные генераторы могли бы вытеснить динамо-машину. Идеей заинтересовались в Госплане и Главэлектро. Семенов списался со старым своим другом Капицей , и Физико-технический институт ходатайствует о командировании Семенова в Кембридж - "для проектирования вместе с Капицей под руководством Резерфорда мощных высоковольтных и магнитных установок". Но эти "электрические" идеи не мешают ему одновременно обдумывать электронные явления в химии и готовить большую статью на эту тему. А когда, два года спустя, он навещает Капицу в Кембридже, "электрические" идеи уже не очень волнуют его. Он взбудоражен новыми.

"Мы жили, как на вулкане", - вспоминают его ученики. Им казалось, что Семенов разбрасывается, а он, как локатор, поворачиваясь к разным научным проблемам, ведет широкий поиск, нащупывает достойную цель. Но где-то подспудно, на глубине, живет неумирающий интерес, ради которого семнадцатилетний юноша когда-то отправился изучать физику, - всегда готовый прорваться наружу интерес к химии. Считая себя теперь физиком, а не химиком, ибо его больше интересуют общие закономерности, чем индивидуальное, частное поведение вещества, все упорнее Семенов возвращается к мысли, что необходим мост от новой, электронной физики к классической химии... Приступить к "постройке" моста заставляет его случай - так по крайней мере кажется ему самому.

Ссылки: