ЛПИ: на физико-механическм факультете делают "новых физиков"

"...Живем в Политехническом. Студентов мало, но лекции идут..." Встретив в трамвае Дорфмана , Иоффе не только сагитировал его вернуться к физике, но и пригласил к себе пожить. "Вы нас ничуть не стесните,- уверял профессор, узнав, что с жильем у бывшего студента плохо,- напротив! В квартире только теплее станет!.." Жилец поселился в большом кабинете, налево от прихожей. Спиртовой столбик в термометре, принесенном из лаборатории, замирал на плюс три. Лишь когда топилась "буржуйка", он переползал на плюс пять. Вечерами Абрам Федорович, в шубе, заходил побеседовать. В то время он писал книгу по молекулярной физике и давал жильцу читать главы. Польза была обоюдная - одному не вредно было вспомнить забытое, а другому важно проверить, насколько понятно он пишет. Потом он попросил Дорфмана и Капицу сделать чертежи к этой книге. Здесь же нередко читались и лекции - студентов было мало, в просторном кабинете даже не приходилось тесниться. А если и жались друг к дружке, то только от холода. "Как-то приходим к Абраму Федоровичу на лекцию,- вспоминал академик Кондратьев ,- удивляемся, что такое: в квартире тепло. Оказалось, ему в день рождения преподнесли вязанку дров..."

Не один Иоффе вел занятия со студентами дома. Профессор Мещерский у себя на квартире читал теоретическую механику. За стенкой превращенной в аудиторию комнаты слышалось кудахтанье: профессор развел дома кур...

В "гостях" у своего декана заседал и совет физико-механического факультета , перед заседанием кабинет Абрама Федоровича, (если было чем) протапливали, и пришедших с мороза членов совета угощали морковным чаем. Физико-механический факультет стал вторым любимым детищем профессора Иоффе, не менее важным и дорогим для него, чем Рентгеновский институт . Объединение физики с техникой вовсе не было лишь случайностью, вызванной соседством физиков и электротехников в "живом" крыле Политехнического института. Мысль об этом Иоффе вынашивал задолго до возникновения "живого" крыла.

Условия промышленной жизни настоятельно требовали участия в ней не только специалистов, знакомых с отдельными отраслями техники, но и таких людей, которые бы, помимо того, обладали глубокими теоретическими познаниями. По-разному можно было браться за эту задачу. Например, попытаться объединить ученых, не понимающих в технике, с техниками, считающими науку мудреной и практически ненужной. Но куда более верным представлялся другой путь - воспитание новых людей, которые смогут рассматривать технические задачи как научные, слияние техника и физика в одном лице, создание нового типа инженера-исследователя.

Университет с его "чистой" наукой был, по мнению Иоффе, мало пригодным местом для такого начинания. Еще до революции Иоффе, опытному экспериментатору-физику, пришло в голову проделать простенький опыт. На выпускных экзаменах он задавал оканчивающим университет физикам вопрос, что такое амперметр (прибор находился на стене перед ними) и почему стрелка, амперметра отклоняется, когда через него проходит ток. "Почти никто не мог дать более или менее правильного ответа,- вспоминал Иоффе позднее.- Часто отвечали: стрелка электрическая, поэтому от электричества и отклоняется..."

Другое дело - Политехнический институт. Там строили технику как науку такие инженеры-ученые, как Кирпичев , Тимошенко , Шателен , Миткевич .

"Законопроект" об учреждении в пределах Политехникума физико- механического факультета первый раз обсуждался в ноябре 1917 года. Годом позже дело получило практический ход. В августе 1919 года на новом факультете начались занятия. Декан старался привлечь на физмех лучших профессоров. В первом же учебном году здесь работали А. А. Фридман , Н. С. Курнаков , Д.В. Скобельцын ... Настойчиво приглашая академика А. Н. Крылова , Иоффе писал ему:

"Глубокоуважаемый Алексей Николаевич!.. Вашему участию в факультете мы придаем чрезвычайно большое значение, надеясь в будущем, быть может, преобразовать систему инженерного образования..." Правда, дальше декан сообщал, что "ничтожное число студентов не может дать никаких результатов в настоящем учебном году, зато... на малом числе студентов удобнее будет испытать те способы обучения, которые мы собираемся ввести..."

Экспериментатор оставался самим собой. Впрочем, и его <подопытные", будущие инженеры-исследователи, уже на студенческой скамье проявляли вкус к эксперименту. Как-то раз профессор теоретической физики Френкель , придя на лекцию, заметил, что число слушателей подскочило на двадцать процентов. "Итак, вас теперь шестеро",- сказал он и приступил к делу.

Как всегда, он быстро увлекся. Его лекции интересны были тем, что студенты могли воочию наблюдать самый ход мысли. Он читал без бумажки, как бы думая вслух, было полное впечатление, что формулы рождаются "на кончике мела". Он импровизировал и, бывало, сам удивлялся: "Смотрите, как интересно получилось, как это я раньше не додумался!" Но случалось - он запутывался в вычислениях. Испишет всю доску и сотрет: простите, но я наврал! Ему охотно прощали... Через час, в перерыве, студенты подвели его познакомиться с новичком. Только тут профессор обнаружил хитро сложенное из пальто и шапки чучело. Расхохотался он вместе со всеми. Удивился же он не тому, что "новичок" сидел на лекции в пальто, а тому, что хозяин пальто, студент Кондратьев , выдержал в аудитории целый час без пальто!.. Но студент Кондратьев (будущий академик) был человек закаленный. Он жил в общежитии. Когда вечером в комнату приносили самовар, стол окутывало плотным облаком, потолка от пара не было видно. А к утру в стакане вода замерзала.

Ссылки: