Политехнический Институт в революцию

Политехнический институт поразил вернувшегося из отпуска профессора физики необычной для начала учебного года пустынностью. Тишина царила в окружавшем институт парке, который был даже не парком, а просто участком обширного, простиравшегося на север от города соснового леса, отчего вся местность называлась - Лесным . От раза к разу на лекции собиралось все меньше слушателей. Забота о пропитании вытесняла остальные заботы. На день выдавали пятьдесят граммов хлеба, иногда взамен этой порции доставалось сто граммов овса; в институтской столовой потчевали недоваренным травяным супом и куском ржавой селедки. Ко всему еще близились холода... И по мере того как студенты разбегались, естественно, шла на убыль педагогическая нагрузка. Что ж, это позволяло профессору Иоффе отдавать почти все свое время организации нового научного института... Его усилия вызывают напряженный интерес и даже сочувствие как первая, в сущности, попытка противостоять беспорядку и неустройству в Политехническом. Всего лишь несколько дней прошло после разговора с Неменовым, а профессора Владимир Владимирович Скобельцын и Михаил Андреевич Шателен уже готовы отдать исследователям несколько комнат в своих лабораториях. Крупный инженер, электротехник и радиотехник Александр Алексеевич Чернышев рад принять участие в задуманных работах, так же как специалист по радиоактивности профессор Коловрат-Червинский . Университетский профессор физики Дмитрий Сергеевич Рождественский обещал всяческое содействие и сотрудничество со стороны создаваемого им Оптического института . Ведь цели институтов близки. Оптиков интересует наружная оболочка атома, которую можно исследовать с помощью оптических спектров, тогда как рентгеновцев - внутренние электронные кольца. Рентгеновцы и оптики могли бы работать сообща, каждый со своего фланга атакуя одну крепость - строение атомов и молекул... Обо всем этом и идет речь на заседании - на первом заседании Совета будущего Физико-технического отдела. Все более увлекаясь, ученые с горячностью обсуждают новые возможности, и, разумеется, едва ли кто замечает, как нервничает собравший их на это заседание профессор физики Иоффе. В сущности, он созвал уважаемых коллег сюда, в Политехнический институт, не имея на то никакого права,- он ведь так и не получил обещанного Неменовым распоряжения новых властей. Скрывать это с каждой минутой становится все более нелепо. ...Между тем профессор Неменов вовсе не забыл о своем обещании доставить официальную бумагу к заседанию совета. Но когда явился за ней в Комиссариат по просвещению в Чернышев переулок, то узнал, что Комиссариат вслед за всем Советским правительством переезжает в Москву. Кроме одного из секретарей, все уже уехали на вокзал. Неменов в отчаянии объяснил свое дело. Секретарь тут же заготовил бумагу от имени народного комиссара. Схватив бумагу, профессор бросился к Октябрьскому - бывшему Николаевскому - вокзалу. Трамваи не ходили, об извозчике можно было только мечтать. Добежав до вокзала, Неменов наткнулся на часового в дверях. Часовой потребовал пропуск. Это было в тот самый час, когда ученые собрались на совет в Политехническом институте, в том дальнем его крыле, где находились лаборатории физики и электротехники, и приступили к обсуждению проекта.. И по мере того как обсуждение разгоралось, все большее смущение охватывало устроителя совета. Профессор Иоффе не знал, разумеется, что судьба будущего института в тот момент решается постовым красноармейцем в дверях Октябрьского вокзала. И часовой решил. Он пропустил взволнованного человека, объяснявшего, что несет важную бумагу для подписи народному комиссару. Прихватив на всякий случай в билетной кассе чернильницу и перо, Неменов бросился на платформу. Поезд должен был давно отойти, но, к счастью, вышла задержка: цепляли добавочные вагоны. Стоя в коридоре вагона, народный комиссар Луначарский подписал бумагу. С этой бумагой Неменов появился в Политехническом институте, опоздав к началу совета на час,- и именно с таким опозданием физико- технический отдел был узаконен.

Ссылки: