Пуск трех "Союзов"

Нам пора было разлетаться для пуска трех "Союзов": кому - на полигон, кому - в Евпаторию. Феоктистов не откладывая организовал в одной из своих проектных групп проработку предложения и с Бушуевым вылетел на космодром. Я с Раушенбахом и Башкиным улетел в Евпаторию, оставив поручения оказывать проектантам Феоктистова всяческую помощь. 11 октября 1969 года благополучно вышел на орбиту "Союз-6" с Георгием Шониным и Валерием Кубасовым на борту. 12 октября был запущен в космос "Союз-7" с Анатолием Филипченко , Владиславом Волковым и Виктором Горбатко .

13 октября на орбиту был выведен "Союз-8" , на борту которого находились командир космической группировки полковник Владимир Шаталов и бортинженер Алексей Елисеев .

Мы надеялись, что, собравшись в Евпатории, группа "заговорщиков" сможет доработать тактику продвижения проекта новой орбитальной станции на базе "Союза" и "Алмаза" . Но не тут-то было.

По программе полета 14 октября должна была состояться стыковка "Союза-8" с "Союзом-7". После проведения коррекций орбиты "Союза-7" с расстояния 250 километров началось сближение. Корабли сблизились до одного километра, но аппаратура "Иглы" так и не установила взаимной связи "активного" с "пассивным": команда "захват" не проходила. Соответственно на "активном" "Союзе-8" не было необходимых для дальнейшего управления сближением параметров относительного движения. Экипажи доложили, что видят друг друга, и Шаталов попросил разрешения на ручное управление сближением. Посоветовавшись с нами, Мишин дал согласие. Но пока мы спорили и соображали, космические корабли разошлись больше чем на три километра. Никаких средств для надежной взаимной ориентации у "активного" Шаталова не было, и он не рискнул тратить драгоценные запасы рабочего топлива. Обстановка в Евпатории на КП, в рабочих комнатах, гостиницах и даже столовых несмотря на прохладную погоду бархатного сезона накалилась. Министр Афанасьев и Керимов допрашивали Мнацаканяна со слабой надеждой, что он воскресит отказавшую "Иглу". Мишин советовался со мной, Трегубом, Агаджановым, Раушенбахом, Феоктистовым и баллистиками, пытаясь выработать указания.

15 октября после ряда маневров космические корабли сошлись на расстояние 17 метров. Шаталов четыре раза включал двигатели причаливания и ориентации, но отсутствие возможности измерений скорости сближения и угловой скорости линии визирования не позволяло выдать импульсы нужной величины и направления. Понятно, что экипажи нервничали. Дежурные медики доложили, что у всех космонавтов пульс перевалил за 100 ударов в минуту.

У нас на КП его никто не считал, но, вероятно, он был не меньше. Возмущал не столько отказ "Иглы", сколько наше совместное с экипажами космических кораблей бессилие обеспечить сближение. Особое стрессовое напряжение испытывал управляющий полетом Павел Агаджанов . Он командовал всей сетью наземных и морских командно-измерительных пунктов и должен был успевать перед каждым из них поставить задачу по оперативной выдаче команд в строго определенное время, ограниченное зонами радиовидимости. Но чтобы поставить задачу, надо вначале получить решение технического руководства, которое продолжает кричать и спорить до самого начала короткого сеанса связи.

Обычно чем меньше оставалось времени до связи с экипажами, тем больше появлялось альтернативных предложений и рекомендаций. При той примитивной технике обработки и отображения информации, которую мы тогда имели, и при необходимости непрерывных докладов о всех своих действиях председателю Госкомиссии, министру, а иногда и в Москву уровень адреналина в крови у руководителей на КП, по предположению Правецкого , был выше, чем у членов экипажей космических кораблей.

Для нас, разработчиков системы управления, невыполнение программы сближения и стыковки было жестоким и обидным уроком. За два года мы не сообразили, как обеспечить космические корабли элементарными приборами взаимного измерения для ручного сближения. Я не упустил случая упрекнуть Раушенбаха , Башкина , Зворыкина , которые в свое время обвиняли Берегового в неудавшейся ручной стыковке : "Если Шаталов и Елисеев, уже летавшие, хорошо подготовленные космонавты, с нашими непрерывными подсказками не могли дойти до причаливания, то значит виноваты мы, а не "Игла". Электроника вправе отказать, а упрощенной системы с ручным управлением мы так и не придумали".

16 октября 1969 года экипаж "Союза-6" благополучно вернулся на Землю. 18 октября закончился полет всей космической группировки. Восемь дней полета трех "Союзов" дали столь богатый опыт, что мы сразу договорились о немедленных доработках систем, о которых ранее и не помышляли. После подобных стрессов предложений появляется более чем достаточно. Как только выяснилось, что программа сближения сорвана по вине "Иглы" , министр Афанасьев договорился с Керимовым и Мишиным назначить меня председателем комиссии по расследованию причин неудачи. Я попросил в заместители Евгения Панченко .

Он служил в Главном управлении космических средств ( ГУКОС ) начальником отдела, а подружились мы еще в Капустином Яре во время испытаний Р-2Р в 1955 году. Как часто бывает в подобных случаях, непосредственные разработчики аппаратуры угадывают истинные причины отказа раньше, чем их отыщет высокая комиссия. На этот раз мы быстро согласились, что причиной того, что не произошел захват, явилось расхождение частот передатчиков и приемников, которые стабилизируются специальными кварцевыми резонаторами. Кристаллы пьезокварца должны находиться в термостатах при строго постоянной температуре. Отказ термостатов объяснял причину срыва создания второй пилотируемой орбитальной станции. Из Крыма 19 октября 1969 года все улетали, уверенные в том, что за срыв программы последуют репрессии, по крайней мере в виде коллегии министерства с объявлением выговоров и строгих предупреждений.

Однако Москва встретила нас опубликованным во всех средствах информации таким восторженным приветствием ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров, что просто грешно было бы после этого накладывать какие-либо взыскания. 22 октября последовали указы о награждении экипажей, которые были должным образом отмечены на банкете в Кремле.

Через неделю состоялась традиционная пресс-конференция, на которой Келдыш во вступительной речи напомнил, что "в январе этого года была осуществлена стыковка кораблей и создана первая в мире экспериментальная орбитальная космическая станция". Не проронив ни слова о намерениях создать еще одну орбитальную станцию, он заявил, что "в проведенном многосуточном групповом полете трех кораблей "Союз" были успешно решены качественно новые задачи, связанные с созданием пилотируемых орбитальных космических систем и отработкой взаимодействия кораблей при их широком маневрировании на околоземной орбите".

Выступавшие на пресс-конференции космонавты Шаталов, Кубасов, Шонин, Филипченко, Горбатко, Волков и Елисеев рассказали о своей работе в космосе, поделились наблюдениями, очень интересными для специалистов, но ни один из них не посмел заикнуться о том, что главная задача программы не была выполнена.

Было еще одно ЧП на "Союзе-6" , о котором знали очень немногие. Кубасов выполнял в полете эксперимент по плазменной сварке в космосе . Во время сварки он чуть было не прожег корпус бытового отсека корабля, что при отсутствии скафандров привело бы к аварийной ситуации. На пресс-конференции и в печати говорилось об уникальном эксперименте, который прошел вполне успешно.

"Нельзя допускать у народа даже мыслей о каких-либо наших неудачах в космосе. У нас свой путь, своя дорога, а если американцы тоже добиваются успехов, то это где-то в стороне от нашей генеральной линии", - примерно такую установку получали из ЦК КПСС не только все средства массовой информации, но даже сам президент Академии наук, все космонавты и открытые ученые, имеющие отношение к космосу.

Ссылки: