Пуск "Востока" 7К-ОК N 3, неудачная посадка в Аральске море

6 февраля по четырехчасовой готовности с полигона нам дали отбой на сутки. На корабле обнаружили "плюс" на корпусе. Замыкание "плюса" или "минуса" электрической сети корабля на корпус определялось специальным индикатором станции 11Н6110 , расположенной в бункере.

Испытатели ненавидели этот индикатор, потому что загорание красного транспорта "Корпус" - не редкость, а поиски конкретного места замыкания отнимали много времени и ломали график подготовки.

7 февраля в 6 часов 20 минут по московскому времени 7К-ОК N 3 стартовал. После того как выяснилось, что он успешно вышел на орбиту и его уже не спрячешь, ему было присвоено название "Космос-140" .

На нашем КП сразу установилась напряженная до предела обстановка. Первой задачей были проверка прохождения команд на "борт", тесты системы ориентации с помощью звездного датчика 45К, проверка системы энергопитания, а после этого проверка СКДУ и ДКД . С полигона вместе с Каманиным прилетела группа космонавтов - кандидатов на будущие пилотируемые полеты. Гагарин был включен в наш коллектив управления на правах члена ГОГУ . До третьего витка казалось, что все проходит нормально. Мишин с Керимовым, получив доклад "пока все в порядке", вылетели с полигона к нам в Евпаторию.

Далее начали работать "законы Мерфи" . Один из них гласит: "Если тебе кажется, что все идет нормально, значит ты чего-то не увидел". Это правило было принято американскими инженерами к руководству при испытаниях ракет. Применительно к космическим аппаратам оно оказалось еще более справедливым.

Неприятности начались на четвертом витке. По программе корабль перед уходом на глухие витки должен был сориентировать солнечные батареи на Солнце и закрутиться вокруг "солнечной оси", сохраняя ориентацию, как свободный гироскоп, и тем самым обеспечить зарядку химических батарей.

Команда на закрутку не проходила. Была ли в том вина нового радиокомплекса ДРК или нашей бортовой автоматики, понять мы не успевали.

Еще до ухода корабля на глухие витки группа анализа "обрадовала" нас сообщением об очень быстром расходе рабочего тела системы ориентации. Причина была непонятна. Около 50% рабочего тела было потеряно только во время тестов по звездной ориентации. Вообще со звездной системой ориентации творились необъяснимые чудеса. Дать заключение, что мы находили нужную для ориентации звезду или датчик 45К хватался за какую- либо светящуюся точку, оптики не могли. Начальный порядок в нашем ЦУПе ломали суматошные требования информации, локальные обсуждения, десятки самодеятельных предложений по дальнейшей программе, отвлечение на объяснения происходящего Керимову, Мишину и доклады в Москву. После ожесточенных дискуссий было принято решение по крайней мере иметь в запасе высоту, чтобы не зарыться в атмосферу раньше, чем кончится запас электроэнергии. Надо было поднять орбиту, а для этого включить СКДУ .

Если не работает звездная ориентация, то в запасе есть еще ионная ориентация. На 22-м витке удалось включить корректирующий двигатель, который поднял орбиту так, что баллистики сказали: "На месяц хватит, теперь думайте, как его вернуть на Землю". Решили повторить попытку закрутки на Солнце, пользуясь солнечно-звездным датчиком 45К. Закрутка снова не прошла! Что за чертовщина? Ориентации по звезде может помешать любая паразитная засветка, но затмить Солнце? Слабым утешением было то, что не работала та автоматика, которая в случае пилотируемого полета дублировалась космонавтом. Гагарину кто-то наговорил, что я главный идеолог полностью автоматического управления и противник вмешательства космонавта. Улучив момент в процессе круговерти обсуждений "что делать на ближайшем витке", он не упустил случая, простодушно улыбаясь, сказать: - Если бы я там был, то ведь мог бы сделать закрутку на Солнце? С этим пришлось согласиться. Для космонавта операция ориентации на Солнце и закрутка - не проблема. Оставалось принять решение о способе ориентации для включения двигателя на торможение. Уже более двух суток "Космос-140" летал, не подзаряжая аккумуляторы. Откуда взялись такие запасы электроэнергии? С этим вопросом я, вырвавшись из общей толкучки, обратился к Ирине Яблоковой - "хозяйке серебряных батарей", которая, не вмешиваясь в общие споры, все время считала оставшиеся ампер-часы. - Ирина Евгеньевна ! По моим прикидкам, вы должны быть в истерике. Почему вы так спокойны? - Сейчас вы расходуете тот НЗ, о котором знаю только я и еще пара сотрудников. Его хватит максимум еще на сутки. Сегодня для посадки вполне достаточно. Это был пример полезной перестраховки. У каждого из наших смежников должен быть в запасе ресурс, который он до поры не открывает никому, в том числе и генеральному заказчику. Обратный пример: на оперативке Раушенбах, выслушав своих сотрудников, заявил, что гарантировать надежность ориентации в режиме ИО он не может. Выхлопные газы двигателей могут оказаться роковой помехой для ионных трубок. Между тем закладка уставок на торможение прошла нормально. Теперь остается ждать: не собьется ли "ионка". Ура! На сеансе спуска телеметрия с кораблей доложила о выключении двигателя от интегратора! Время работы двигателя расчетное! Прошло разделение, и спускаемый аппарат перешел на питание от своей автономной батареи. - Теперь вы, надеюсь, не будете меня сильно ругать за умышленное сокрытие ампер-часов, - сказала Яблокова с такой обезоруживающей улыбкой, что мне оставалось только испросить согласия ввести эти запасы в наши дальнейшие расчеты.

- А вот на это я согласия дать не могу. Обращайтесь к Лидоренко. Всегда полезно, чтобы в трудные минуты вас кто-то выручил. На траектории спуска Земля никаких сигналов не принимала. После расчетного времени приземления слабые сигналы начали поступать не из штатного района приземления, а из района Аральского моря . Вначале не поверили, но через четыре часа корабль действительно был обнаружен на льду Аральского моря.

Пока мы в Евпатории анализировали результаты всех предпосадочных записей, пришло известие, что корабль затонул. На льду остался только парашют. - Это он со стыда, что не долетел до расчетной точки 500 километров, - шутили невиновные в очередных неприятностях. Только через четверо суток удалось поднять "Космос-140" со дна Аральского моря. 16 февраля собралась Госкомиссия, чтобы рассмотреть все перипетии полета. Оказалось, в днище корабля при снижении в атмосфере образовалась дыра. Прогар произошел из-за того, что была нарушена теплозащита при установке технологической заглушки. Это был хороший урок! Случись такое на пилотируемом корабле - экипаж без скафандров погибнет. Даже в скафандре не исключается гибель, если через прогар в лобовом щите ворвутся внутрь СА раскаленные газы. Госкомиссия образовала рабочие группы для исследования всех имевших место неприятностей по системе управления.

Ссылки: