Торжество в Кремле после полета Германа Титова

Супруга Чертока Катя не скрывала радости. Теперь присланное нарочным приглашение в Большой Кремлевский дворец с супругой будет использовано. Кроме этого я получил пропуск на трибуны Красной площади, где в 15 часов 9 августа начинался митинг. Все газеты и журналы тех дней обошел снимок: Юрий Гагарин и Герман Титов на трибуне Мавзолея. Чуть позади них, обнимая за плечи, словно гордясь своими сынами, - сияющий Хрущев.

Улыбались и были счастливы все трое. На Красной площади мы образовали большую компанию, тем более, что все главные, замы Королева и других главных получили приглашение "с супругами". Многие из наших жен были хорошо знакомы друг с другом еще со времен Бляйхероде . Другие вошли в наше закрытое общество позднее. В целом наша компания составила дружную колонну, отправившуюся после митинга в Большой Кремлевский дворец. Когда мы вошли в парадный вход, то решили, что задерживаться на ступенях, ведущих в Георгиевский зал, не следует - гости, имевшие опыт встречи Гагарина, поднимались сплошным потоком.

- Не спешите в зал, - успели предупредить нас на ходу более опытные по кремлевским приемам супруги Рязанские.

- Давай задержимся, - оттянула меня в сторону Катя, - такое больше не увидишь. Мы задержались на самых верхних ступенях. По обеим сторонам лестницы, как изваяния, стояли девушки в белоснежных платьях и замерли изготовившиеся к трубному салюту суворовцы. Пока мы переминались, пытаясь занять лучшее для наблюдения за опустевшей лестницей место, суворовцы подняли золотистые фанфары и возвестили о появлении главного героя. Внизу лестницы появился Хрущев , широким жестом приглашавший Титова , Гагарина , их жен и многочисленную родню. Непонятно откуда вдруг появились члены президиума ЦК. Все вместе поднимались в зал, а в это время невидимый хор и оркестр исполняли глинковское "Славься".

- Чертоки, теперь не зевайте, - успел сказать Рязанский, увлекая нас со своей Лешей в глубь уже заполненного и шумящего зала. Мы проталкивались, пока нас не выхватили из общего потока Ключаревы и пристроили к столу, за которым плечом к плечу уже хлопотали, изготавливаясь к первому тосту, сплошь свои. Одного взгляда на стол было достаточно, чтобы успокоиться - "на всех хватит". Столы были накрыты более чем щедро.

"Пить надо в меру", - сказал Неру;

"Выпьем все, что налито", - сказал Броз Тито;

"Пить надо досыта", - сказал Никита! Эти стихи неизвестного "народного" поэта часто повторялись за нашим праздничным столом. Вокруг нашего стола сверкали недавно полученные золотые медали Героев Социалистического Труда, медали Ленинских премий, ордена. Это за Гагарина. Были все основания для хорошего настроения. В подтверждение этого мы услышали выступление Хрущева:

- Сегодня мы в особом настроении, мы считаем, что для этого есть все основания... Наш успех в освоении космоса замечателен. Мы гордимся им. Предлагаю тост за Германа Титова и его супругу, за их родителей, за Юрия Гагарина и его супругу. Когда Титова подвели к микрофону, за нашим столом уже стоял такой перезвон, что его тоста никто толком не расслышал. Мы опустошали бокалы в основном по своим локальным тостам. В зале начиналось "броуновское движение". Гости переходили от стола к столу - встречались старые и новые знакомые, каждая встреча отмечалась тостом. И все же установилась сравнительная тишина, когда Брежнев зачитал указ о присвоении Титову звания Героя Советского Союза с вручением медали "Золотая Звезда", ордена Ленина и знака "Летчик- космонавт СССР". Герман снова подошел к микрофону и предложил тост за любимую партию, за ее ленинский Центральный Комитет, за Никиту Сергеевича Хрущева. Обмениваясь на трезвые головы впечатлениями об этом приеме и вспоминая особо выдающиеся "подвиги", мы единодушно решили, что "дали жизни" Большому Кремлевскому дворцу. Особое удовольствие мы получили от хорового исполнения под управлением Ключарева в Георгиевском зале его любимого гимна:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И как один умрем

В борьбе за это.

Я пытался сподвигнуть хор на исполнение своего коронного номера "По долинам и по взгорьям", но потерпел поражение. Даже сильно подвыпивший "контингент" определил у меня полное отсутствие необходимого для кремлевских апартаментов музыкального слуха. "Мы были свидетелями триумфа Ключарева и полного провала Чертока", - так охарактеризовал Голунский результаты "хорового конкурса" в Кремле. Исчерпав запас первоклассных вин, закусок и насладившись в Георгиевском зале общением с членами правительства, мы шумною толпой перебрались в Грановитую палату. Здесь обнаружили Раушенбаха , ведущего беседы с высшими представителями духовенства трех религий. Воскресенский предложил собрать соратников и дружно декламировать по опыту Остапа Бендера: "Бога нет" и "Религия - опиум для народа". Бдительность наших супруг пресекла это покушение на общественный порядок. Усевшись за стол напротив раввина и муфтия, я предложил тост за космонавта Титова, который за сутки полета в космосе бога не обнаружил. "Бог находится внутри каждого из нас", - сказал кто- то из духовных отцов. По этому поводу окружающие стали дружно приканчивать остатки знаменитой хванчкары. Время перевалило за 8 вечера, когда вежливые молодые люди стали нам намекать, что "пора". Мы и сами поняли, что праздник кончился. Через день предстоял закрытый митинг на нашей заводской территории. Там все "главные конструкторы", "главные теоретики", неизвестные ученые и инженеры имели возможность открыто стоять на трибуне перед многочисленной толпой истинных создателей ракет и космических кораблей.

11 августа состоялась пресс-конференция. Актовый зал МГУ на Ленинских горах не вмещал всех желающих, которых набралось свыше тысячи.

Вступительное слово традиционно произнес Келдыш. Президент Академии наук СССР здесь выступал открыто. Никто из непосвященных не должен был заподозрить, что это и есть тот самый "Теоретик космонавтики", о котором упоминают корреспонденты, допущенные к великой тайне. Келдыш ничего не сказал ни о Главном конструкторе, ни о других ученых. От академии он вручил Титову золотую медаль имени Циолковского. Выступление Титова было хорошо подготовленным докладом об итогах полета.

В послеполетном отчете на Госкомиссии Титов честно признался о приступах головокружения и морской болезни, которые у него начались после третьего витка. На пресс-конференции ему разрешено было упомянуть только о плохом аппетите. Более подробно об этом поведал Яздовский .

Единственным сообщением, посвященным технике, был рассказ академика Котельникова о радиосвязи Земля - "Восток-2". Официальная часть конференции закончилась выступлением академика Седова. Только 8 сентября "Правда" поместила подробное описание устройства корабля, систем связи, жизнеобеспечения и всех этапов полета. Статья была написана в ОКБ-1 и тщательно отредактирована Королевым . При описании системы приземления, начиная с "Востока", говорилось о двух возможных способах: в самом спускаемом аппарате и путем катапультирования вместе с креслом на отдельном парашюте. Якобы выбор способа приземления определялся космонавтом. До сих пор никто не может понять, зачем нам тогда потребовалось это лукавство. С самого начала в автоматику была заложена логика катапультирования как обязательная. Скорость приземления спускаемого аппарата при касании достигала 10 метров в секунду. Это было опасно и грозило серьезным травмированном.

Ссылки: