Немцы рвутся обратно к Киеву

Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро... Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников: - Товарищ командарм, противник прорвал позицию обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии. - Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! - удивился Черняховский. - Почему же вы не докладывали, когда противник прорвал передний край? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона! Запоздалое донесение командира корпуса казалось неправдоподобным. "Неужели какая-то ошибка? - недоумевал Черняховский. - Ведь Людников - знающий дело генерал, под Сталинградом отлично командовал дивизией..."

Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова: - Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону... Черняховский прервал его: - Каким же образом противник вышел на ваши тылы? - Противник вклинился через позиции 30-го корпуса. Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил 60-ю в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Немцы на этом участке превосходили в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии. Иван Данилович потребовал от начальника штаба доклада обстановки. - Товарищ командующий, противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира , ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейн собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать наши позиции. - Должны удержать. За нами Киев, - сказал Черняховский. - От нас требуются решительные действия. Черняховский сосредоточенно склонился над оперативной картой. Смуглое лицо его, казалось, еще больше потемнело, осунулось за те короткие часы, которые прошли после того, как с утра 6 декабря войска Манштейна перешли в контрнаступление на Киевском направлении. Черняховский даже и мысли не допускал, что столица Украины может быть снова взята немцами. Зазвонил телефон. Трубку взял Комаров. - Товарищ генерал, командующий фронтом у аппарата. - Требую стоять насмерть! - раздался решительный голос Ватутина. - Через двадцать минут доложите ваше решение.

Двадцать минут... А данные о противнике так противоречивы и неполны... Черняховский на минуту задумался, затем обратился к начальнику штаба: - Возможны только два варианта решения: прочной обороной на занимаемых рубежах измотать житомирскую группировку противника или же контрударом во фланг заставить его отказаться от наступательных действий. Третьего не дано. - Согласен! За эти две минуты, данные Ватутиным, Черняховский успел взвесить многое. Решение у него уже созрело. Но вдруг позвонил Людников: - Противник наступает на моем участке. Он в несколько раз превосходит в танках. Разрешите отвести дивизии на более выгодные рубежи и выровнять линию фронта. Связь на этом оборвалась. А уже пришло время докладывать Ватутину. Иван Данилович взял трубку. - Товарищ командующий! Я решил огнем артиллерии, танков и авиации остановить ударную группировку противника на тех рубежах, которые занимает армия, и одновременно готовиться к нанесению контрудара. - Военный совет фронта одобряет ваше решение, - ответил Ватутин. - Действуйте, желаю успеха. - Он почему-то промолчал о резервах, которые он направил на пополнение 60-й армии и о которых еще не знал ее командующий. Не прошло и тридцати минут, а вездеход командарма уже мчался по направлению к Радомышлю , к передовой, на новый командно- наблюдательный пункт. Не доезжая до Радомышля, штабные автомобили, следовавшие за вездеходом командарма, быстро свернули с дороги. Радисты перетащили радиостанции в траншеи. Связавшись по радио с 30-м стрелковым корпусом, Черняховский запросил обстановку. Сведения поступали нерадостные:

- Около девяноста танков отрезали две дивизии первого эшелона и вышли на тыловую позицию, на северный берег реки Ирши, - докладывал генерал Лазько . Затем последовала телефонограмма командира 15-го стрелкового корпуса: "Веду тяжелые бои в районе юго-восточнее города Малина. На моем участке наступает танковая дивизия "Адольф Гитлер", имея в первом эшелоне до восьмидесяти танков. Соседи мои отходят на восток. Все резервы использованы. Жду помощи. Генерал Людников ".

Командующий группой армий "Юг" фельдмаршал Манштейн бросил на войска Черняховского, нависшие с фланга над его ударной группировкой, из района Житомира в направлении на Радомышль 48-й танковый корпус с задачей во взаимодействии с 24-м танковым и 13-м армейским корпусами захватить Киев и восстановить оборону по Днепру. Это была внушительная сила, в состав 48-го танкового корпуса входили: 1, 7, 19, 25-я танковые, 68-я пехотная дивизии, лучшая танковая дивизии СС "Адольф Гитлер" и танковая дивизии СС "Рейх" . Командовал корпусом один из известных танковых военачальников немецко-фашистской Германии, генерал Бальк .

Вновь развернулись жаркие бои, во многом напоминающие сражение под Курском .

Противник бросал в атаку одновременно по триста-четыреста танков, поддерживая их крупными силами пехоты, артиллерии, авиации. Войска 60-й под ударом превосходящих сил врага оставляли один рубеж за другим, изматывая силы противника огнем с выгодных позиций. Шли тяжелые бои, гитлеровцы рвались к Киеву, не считаясь с потерями. Вражеские снаряды падали совсем рядом с командно-наблюдательным пунктом Черняховского.

Немецкие танки были всего в семистах метрах от него. Артиллерийский противотанковый резерв армии сдерживал врага на этом рубеже, но сорока танкам дивизии "Адольф Гитлер" противостояло здесь только восемнадцать противотанковых пушек. Казалось, немецкие танки вот-вот прорвутся к блиндажу командарма. - Товарищ генерал! Разрешите напомнить - пора бы сменить КПП, - тихо сказал Черняховскому майор Комаров. - Ни в коем случае, Алеша. - Иван Данилович знал, как крепок дух его воинов, и верил в их стойкость. Верил в то, что они удержат свои рубежи.

Командование группы армий "Юг" считало 60-ю армию уже разгромленной Манштейи вновь и вновь требовал быстрейшей ликвидации "остатков" соединений генерала Черняховского в районе Радомышля. Гитлеровцы возлагали особую надежду на свою 7-ю танковую дивизию , усиленную батальоном танков "тигр", и на танковую дивизию "Адольф Гитлер".

Около двухсот танков этих дивизий прорвались в тыл соединений 60-й армии. Возникла угроза ее окружения.

7-й танковой дивизией командовал фашистский генерал Хассе фон Мантейфель , известный своей жестокостью. Его войскам удалось ценой огромных потерь потеснить корпус генерала Людникова, но окружить его он не смог. Противотанковый резерв 60-й армии, усиленный частями первого эшелона, продолжал удерживать свой рубеж. Генерал Бальк , чтобы покончить с корпусом Людникова, приказал ввести в бой второй эшелон, но, встретив непреодолимое сопротивление частей полковника Лащенко, успеха не добился. Черняховский к этому времени успел ввести в сражение на стыке между корпусами Людникова и Лазько противотанковую бригаду и танковый полк, прибывшие из резерва фронта. В боях особенно отличились армейский противотанковый резерв, дивизии генерала Людникова и части полковника Лащенко. Командование армии на этот раз эффективно использовало армейский противотанковый резерв, с ним взаимодействовали созданные в инженерных войсках подвижные отряды заграждения. Весь участок перед позициями нашей противотанковой артиллерии был плотно заминирован. Вражеские танки были лишены возможности маневрировать.

В ночь на 7 декабря в тылу группировки генерала Валька загремели взрывы. Истребители танков из состава саперного батальона 60-й совершили глубокий рейд в тыл противника. Это был новый тактический прием, требовавший от тех, кто выполнял его, особой отваги и умения.

Положение наших войск на Житомирском направлении оставалось чрезвычайно трудным. Гитлеровское командование бросило в бой свежие резервы. 8 декабря Совинформбюро сообщило:

"В течение 7 декабря наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили девяносто шесть немецких танков, из них восемьдесят четыре в районе Черняхова". (В направлении действий 60-й армии.) Командующий и член Военного совета армии в ночь с 7 на 8 февраля просматривали наградные листы. - Огнем своего танкового пулемета отбил атаку пехотной роты противника, уничтожил более двух десятков гитлеровцев, - генерал Оленин зачитывал Черняховскому реляцию на рядового Волкова. - Однако мнения расходятся. Командир полка представил его к ордену Красного Знамени, а командир дивизии - к ордену Красной Звезды. - Василий Максимович, Волков проявил мужество и стойкость. Поддержим предложение командира полка. Кто еще отличился? - Рядового 383-го стрелкового полка Грицуна вы знаете. Он снова противотанковой гранатой взорвал фашистский танк. - Если не возражаете, Василий Максимович, я сам вручу награду старому знакомому. ...Наутро к командующему вызван рядовой Грицун. - Ну расскажи, Грицун, как воевалось, какую награду заслужил? - спросил Черняховский отважного солдата. - Вражеский танк, подбив нашу противотанковую пушку, мчался прямо на нас. Я к нему навстречу, по траншее, бегом. А у меня только одна противотанковая граната, промахнуться никак нельзя. И не промахнулся. - Поздравляю со вторым орденом Красного Знамени! И десять дней отпуска! - обрадовал солдата Черняховский.

Ссылки: