 |
Войска Черняховского приближаются к границе Германии
Войска 3-го Белорусского заканчивали освобождение Литовской республики. Командование всеми мерами стремилось оказать посильную помощь в восстановлении разрушенного захватчиками народного хозяйства Белоруссии и Литвы. По инициативе Черняховского Военный совет принял решение: из захваченных войсками трофеев все, что не может быть использовано в военных целях, передать Белорусской и Литовской республикам.
На имя командующего поступило большое количество писем. Однажды Комаров передал Ивану Даниловичу письмо из детского дома под Минском:
"Гитлеровцы убили наших родителей и сожгли дома. Живем мы в холодном помещении, одно одеяло на троих. Воду издалека возим на себе, лошадей нет..."
Эти строки напомнили Ивану Даниловичу его собственное нелегкое детство и тех добрых людей, которые помогли ему утвердиться в жизни. - Скорее бы разгромить фашистов, - словно издалека донесся до него голос Комарова. - Вернем всем ребятам детство! - А кто вернет им отцов? Люди гибнут, как ни стараемся мы воевать с наименьшими потерями... Комаров ждал, что решит генерал. - Передай начальнику тыла: выделить две автомашины. На одну погрузить пару лошадей, на другую - ящик стекла, одежду, одеяла, ящиков десять лучших продуктов.
Войска Черняховского готовились перенести военные действия в логово врага - Восточную Пруссию. Соединениям Крылова оставалось пройти до нее каких-нибудь пятьдесят километров. А дивизии генерала Морозова вырвались намного вперед. Черняховский потребовал от Морозова доложить обстановку. - Товарищ командующий, отражая вражеские контратаки, веду тяжелые бои за город Вилкавишкис. - Сколько километров от вашего переднего края до государственной границы Советского Союза? - Передовые части в восемнадцати километрах от границы с фашистской Германией. - Вам, конечно, известно, что союзники взяли Авранш, и, чтобы подойти к границам "третьего рейха", им осталось всего лишь пересечь Францию. А на советско-германском фронте ближе всех к границам фашистской Германии находятся ваши соединения. Вы представляете себе ту ответственность, которая возлагается на нас?
На фронте генерал Морозов привык ко многому, мало чему удивлялся, но подобного вопроса командующего не ожидал. Мысленно он представлял, где наступают союзники, на каком рубеже проходит линия советско- германского фронта от Балтийского до Черного моря, но полностью еще не осознал, что его войска ближе всех подошли к фашистской Германии. - Товарищ командующий, - предположил Морозов, - может быть, именно поэтому враг оказывает ожесточенное сопротивление. - Этого следовало ожидать, доложите мне фамилию командира соединения, орудие которого откроет огонь по крепости фашистской Германии на окраине пограничного города Ширвиндта. - До Ширвиндта километров восемнадцать. Дальность стрельбы самой дальнобойной пушки, имеющейся в моем распоряжении, семнадцать километров, пока не достать! - Непременно отбросьте противника на два километра и перенесите огонь на землю врага, откуда пришла к нам война. Этим самым возвестите всему миру, что час справедливого возмездия настал. Вверенным вам войскам доверяют произвести выстрел века. - Товарищ командующий, разрешите столь ответственную задачу возложить на командира 142-й армейской пушечной Краснознаменной , орденов Суворова и Богдана Хмельницкого бригады полковника Ершова . - Решение ваше утверждаю. Обяжите полковника Ершова о первом выстреле по логову врага доложить мне лично.
Утром 2 августа 1944 года на переднем крае комбриг Ершов приказал командиру 1-го дивизиона капитану Пелипасу выбрать временную огневую позицию и с наступлением темноты выставить туда одно орудие, второе - иметь готовым в качестве дублера.
Каждый солдат, офицер бригады мечтал участвовать в выполнении этой исторической задачи. Надо было из 36 орудийных расчетов выбрать самый достойный. Выбор пал на расчет коммуниста сержанта Якова Ивановича Никифорова .
Предстоящая задача была рискованная. Под носом у противника требовалось подвезти и установить восьмитонное орудие. К тому же фронт еще не стабилизировался, полоса переднего края переходила из рук в руки.
Командир 1-го артиллерийского дивизиона капитан Петр Петрович Пелипас в девятнадцать часов отдал распоряжение о выдвижении орудия сержанта Никифорова на новую огневую позицию. Когда подвезли орудие к фольварку, еще шел бой, строчили вражеские автоматы. Наша пехота отбила контратаку противника и отбросила гитлеровцев на два километра. Занятие временной огневой позиции артиллеристами велось под пулеметным огнем противника. Предстояло произвести выстрел на расстоянии семнадцати километров, а это означало, что стрельбу надо было вести на полном пределе и полном заряде. Правило же стрельбы разрешало производить это только в исключительных случаях.
На землю легла ночь. Командир дивизиона Пелипас в который раз уже проверяет подготовленные данные к стрельбе, всматривается в топокарту и, обращаясь к командиру огневого взвода, говорит: - Долго мы ждали и верили, что война вернется на ту землю, откуда она началась. Так было, так будет, и фашистов ждет неминуемая расплата. Вам, лейтенант Кузнецов, судьба уготовила первым открыть огонь по фашистской Германии. Все ли готово для этого? - Так точно, товарищ капитан, - уверенно доложил Кузнецов, - ошибки быть не должно! Точно накроем указанный квадрат в Ширвиндте!
Молодой лейтенант Михаил Георгиевич Кузнецов , учитель немецкого языка, был рад, что ему доверили ответственную задачу и что его мечты - отомстить врагу за все злодеяния и за свою рану на Мамаевом кургане - сбылись. В квадрате, отмеченном на карте, расположена улица имени Геринга, по брусчатке которой маршируют гитлеровцы.
На временную огневую позицию приехал комбриг Ершов. Он проверил готовность исходных данных и утвердил решение капитана Пелипаса. - Товарищ полковник, сами приехали стрелять по Гитлеру на прямую наводку? - улыбаясь, спросил лейтенант Кузнецов. - Нет, товарищ лейтенант, нам еще с вами до Гитлера, пожалуй, не достать, а вот по цитадели милитаристов фашистской Германии - Восточной Пруссии посчастливится огонь открыть первыми.
Орудие весом в восемь тонн на переднем крае бесшумно было приведено в боевую готовность. Ни у кого не было сомнения, что после первого выстрела немцы смогут точно определить место нахождения пушки-гаубицы и накрыть ее из своих огневых средств.
Артиллеристы, от командира орудия сержанта Никифорова и до командира бригады полковника Ершова, очень рисковали. И не зря они не отгоняли тягачи, не глушили моторы, продолжали работать на малых оборотах. В двадцать два часа комбриг Ершов, осмотрев перед открытием огня все досконально, объявил: стрельбу он обязан отменить. Не было готово главное - укрытие для людей боевого расчета от вражеского огня и на тот случай, если не выдержит ствол.
Готовить укрытия не хватало времени. Раздумья полковника Ершова прервал капитан Пелипас. - Разрешите, я один "разогрею" ствол, - попросил он, - а вы все пока побудете у придорожного кювета? - Рискованно, при такой нагрузке ствол может и не выдержать. - Товарищ полковник, и все же разрешите рискнуть одному?
Все расположились в кювете, капитан Пелипас шагнул в темноту. Комбригу минуты ожидания показались часами. И вдруг раздался оглушительный выстрел. Еще не успел развеяться пороховой дым, как к орудию устремились полковник, сопровождающие его командиры и боевой расчет пушки. Ефрейтор Григорий Афанасьев открыл затвор. На траву шлепнулась горячая гильза. Заряжающий ефрейтор Барий Багаутдинов забросил в открытый затвор 43- килограммовый снаряд, затем гильзу с зарядом. Орудие снова было готово к стрельбе. Враг молчал. Наводчик орудия младший сержант Поздняков , хорошо знавший свое дело, быстро поправил сбившуюся при выстреле наводку. Тотчас же шнур передал комбригу. Полковник, сняв фуражку, обернулся к стоявшим артиллеристам и вполголоса торжественно скомандовал:
"За Родину, по фашистской Германии огонь!" Он дернул шнур, и раздался выстрел, вновь нарушивший тишину ночи. В почерневшее небо взметнулся яркий сноп.
Связисты артиллерийской бригады с разрешения командования подключились на армейскую линию связи. Полковник Ершов доложил командующему фронтом Черняховскому: - Товарищ генерал армии, по городу фашистской Германии Ширвиндту вверенная мне бригада совершила выстрел из тяжелой пушки-гаубицы. - Поздравляю вас и весь личный состав бригады с перенесением огня возмездия в логово врага! - Товарищ командующий, разрешите по крепости в Ширвиндте выпустить весь боекомплект пушки? - А ствол выдержит на таком пределе? - Выдержит! - Тогда благословляю! Пусть фашисты запомнят, что огонь возмездия неминуем! ...Наконец на земле врага, откуда пришла война, разорвался тридцатый тяжелый снаряд.
Гитлеровцы спохватились, когда пушка сержанта Никифорова уже оставила свою временную огневую позицию. Фашистские снаряды и мины с опозданием перепахали район заброшенного фольварка, где только что наводило ужас на гитлеровцев дерзкое орудие смельчаков.
Боевой расчет благополучно вернулся на батарею. На опушке леса командующий артиллерией армии генерал Бодров приказал построить боевой расчет. Поздравил артиллеристов с победой и объявил о представлении их к правительственным наградам.
На той стороне линии фронта бургомистр города Ширвиндта Мюллер возвестил гауляйтера Восточной Пруссии Коха об обстреле города корабельными пушками и об имеющихся потерях. Кох удивился докладу бургомистра. Он категорически возразил, утверждая, что никакая корабельная пушка не может достать Ширвиндта, назвал все это паникой и приказал произвести расследование случившегося.
Интересная судьба выпала на долю прославленной пушки-гаубицы * 3922 .
События на левом крыле фронта развернулись так, что противник был вынужден бросить туда главные силы, ослабив свою оборону в полосе 5-й армии. Генерал Крылов воспользовался этим и 2 августа нанес удар в направлении Науместиса. Вперед вырвались полки генералов Городовикова и Калинина.
В начале августа войска 3-го Белорусского фронта освободили город и железнодорожные станции Расейняй, Мариамполь, Калвария и сотни других населенных пунктов Советской Литвы .
Фашисты, отступая, неистовствовали. Каждый свой шаг отмечали огнем и смертью. В местечке Бельверишкис спалили все дома и расстреляли мирных жителей за то, что те не согласились покинуть родные места по их приказу. Войска Черняховского от границы Восточной Пруссии отделяло всего двадцать километров. Враг непрерывными контратаками пытался остановить их наступление.
Немецко-фашистское командование в район Вилкавишкиса бросило в бой из своего резерва танковую дивизию и части двух новых пехотных дивизий. 10 августа противнику удалось прорвать фронт наших войск. Под натиском превосходящих сил 222-я стрелковая дивизия вынуждена была оставить шоссе Мариамполь - Вилкавишкис. Город Вилкавишкис неоднократно переходил из рук в руки. Черняховский в решающий момент бросил в бой из резерва свой 2-й гвардейский танковый корпус . Не выдержав стремительного натиска, враг отступил, оставив на поле боя восемьдесят подбитых танков.
Последние десятки километров перед границей были особенно трудными. Танкам приходилось преодолевать минные поля, противотанковые рвы, пехоте - по три ряда колючей проволоки, по четыре линии траншей на каждой оборонительной позиции.
В штабах дивизий и армий расстояние, оставшееся до границы, офицеры давно измеряли на картах миллиметрами.
К четырнадцати часам передовые части генерала Городовикова ударили противнику во фланг и продвинулись еще на четыре километра.
Наступательный порыв воинов нарастал с каждым часом. Не было у них большего желания, чем быстрее вырваться к границе 1941 года - реке Шервинте. Одно из многих соединений фронта, 184-я стрелковая дивизия , с начала Белорусской операции прошла с боями более шестисот километров.
Три года назад в Прибалтике она одной из первых приняла бой с гитлеровскими полчищами. Стояла насмерть у стен Сталинграда. И вот вернулась...
Передовой батальон этой дивизии, которым командовал капитан Губкин , шаг за шагом приближался к пограничной реке Шервиите. Позади остались Барздай. Пильвишкяй. Продвижение батальона приостановилось на подступах к Жвиргждайчяю. Соседи слева вели напряженные бои, пытаясь прорваться в направлении пограничного города Кибартая.
Передовыми частями дивизии Городовикова часто интересовался не только командарм генерал Крылов , но и командующий фронтом . - Петр Иванович, - попросил Черняховский генерала Иголкина, - запросите, кто сейчас ближе всех к цели? Какая им требуется помощь? Ответ последовал быстро: - Ближе всех к границе армия генерала Крылова, дивизия генерала Городовикова, племянника известного героя гражданской войны Оки Ивановича Городовикова . Передовой полк полковника Водовозова . Впереди всех 2-й батальон капитана Губкина . Только что генерал Крылов просил поддержки штурмовой авиацией: Губкина контратакуют танки. Но штурмовики в воздухе, на пути к позициям Галицкого...
Черняховский немедленно связался с командующим воздушной армией генерал-полковником Хрюкиным: - Сможете полк штурмовиков перенацелить на поддержку передового батальона дивизии Городовикова?
Бойцы батальона Губкина уже приготовились пропустить через свои окопы вражеские танки, чтобы отсечь наступающую за ними пехоту, когда в воздухе появились штурмовики "ильюшины". - Ур-ра! - прокатилось по цепи.
Прошло несколько минут. Штурмовики улетели, а на поле осталось семь горящих машин, вражеская атака была отбита.
Бойцы батальона Губкина с нетерпением ожидали утра 16 августа. Никто из них еще не знал, что именно они будут одними из первых, кто ступит на землю врага.
С передовых позиций батальона можно было разглядеть вдали очертания островерхих черепичных крыш, шпили кирх. Это был чужой, незнакомый город Ширвиндт , первый немецкий город, который увидели советские воины. Последний километр...
На востоке еще рдела заря, подернутая дымом пожарищ, когда заговорила наша артиллерия. От огневого шквала на вражеской стороне заполыхала земля. Не успел утихнуть гром канонады - в воздухе появились краснозвездные самолеты...
Впереди всех наступали воины капитана Губкина и другие подразделения Городовикова , Калинина , Гладышева . Гитлеровцы стремились любой ценой отбросить их, то и дело переходили в контратаки. С окраины Ширвиндта вражеские пушки стреляли прямой наводкой. Замполит второго стрелкового батальона Костин поднялся в атаку с возгласом: - Вперед, за Родину! До границы триста метров!
Стоголосое "ура!" прокатилось по клеверному полю. Чаще застучали пулеметы и автоматы. - Вот она, Германия, ребята! - закричал Виктор Закаблук .
До пограничной реки Шешупе оставалось двести метров. На пути наступавших - трупы гитлеровцев, опрокинутые пушки, машины, брошенные каски, автоматы, разбитое и разбросанное снаряжение. Равняясь на батальон Губкина, приближались к границе подразделения капитана Юргина.
В семь часов утра 17 августа 4-ю роту старшего лейтенанта Зайцева от берега Шешупе отделяло всего сто метров. Левее продвигалась рота Евдокимова. Бойцы схватывались с фашистами врукопашную, били их прикладами, кололи штыками, забрасывали гранатами. Раненный осколком вражеской мины, сержант Али Рзаев крикнул бежавшему рядом другу: - Волощук! Возьми флаг!
В семь тридцать отделение комсомольца сержанта Закаблука первым достигло государственной границы Советского Союза. Раздался салют из автоматов. Сильные руки старшего лейтенанта Зайцева держали алый флаг, трепещущий на ветру. Городовиков доложил Крылову о выполнении приказа командующего фронтом и что 184-я Краснознаменная Духовщинская стрелковая дивизия , три года назад на этом рубеже принявшая первый удар захватчиков, вышла к границе и водрузила на ней государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик.
Черняховский сердечно поздравил генерала Городовикова и весь личный состав с исторической победой. Приказал всех солдат, сержантов и офицеров, которые первыми вышли к границе, представить к правительственным наградам, а особенно отличившихся - к званию Героя Советского Союза.
К званию Героя комдив представил командира передового батальона капитана Губкина , его заместителя по политической части старшего лейтенанта Костина и командира роты старшего лейтенанта Зайцева .
В результате почти двухмесячного непрерывного наступления войска 3-го Белорусского с боями прошли более шестисот километров и вышли к границе 1941 года Советского Союза с фашистской Германией на широком участке от Кибартая до Сувалок.
Ссылки: