В Москве, обсуждение Тильзитско-Инстербургской операции

В Народном Комиссариате Обороны Черняховский встретился с Антоновым. Затем поехал в Кремль.

Поздоровавшись со всеми, Сталин пристально посмотрел на Черняховского: - Докладывайте. - 3-му Белорусскому фронту, - начал Иван Данилович, - предстоит прорвать мощную, глубоко эшелонированную систему полевых и долговременных укреплений противника глубиной в сто пятьдесят - двести километров, где насчитывается сто двенадцать долговременных железобетонных оборонительных сооружений различного тина. Для выполнения такой задачи тяжелой артиллерии, танков и авиации у нас недостаточно...

Сталин поднялся со своего председательского места. -Товарищ Черняховский, - прервал вдруг его, - не запугивайте себя противником! Следует продумать, как обойти укрепления немцев.

Взгляд его скользнул по лицу Черняховского. Глаза их на мгновение встретились. "Начало доклада не поправилось Верховному", - подумал Иван Данилович. - Товарищ Сталин, может быть, значение железобетонных сооружений противника и преувеличено, - голос Черняховского дрогнул, - но в расчетах мы не ошиблись. Чтобы в кратчайшие сроки разгромить восточнопрусскую группировку, нужны дополнительно танки и тяжелая артиллерия. Успешно выполнив свою задачу, 3-й Белорусский фронт прикроет тылы и правый фланг войск, наступающих на Берлинском направлении. - Вы позаботьтесь об успехе в масштабе фронтовой операции, - опять прервал его Верховный, - а Ставка позаботится о действиях на главном стратегическом направлении. Наступление в Восточной Пруссии оттянет часть войск противника, действующих против 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Важно на данном этапе сконцентрировать силы для удара на центральных направлениях, ведущих к сердцу Германии - Берлину. Если из этих сил что-то передать вам, массированного удара у Жукова и Конева не получится.- Сталин постучал погасшей трубкой о край пепельницы. - Все ясно, товарищ Сталин.

Черняховский пожалел, что не успел сказать о главном - о способах ведения операции по прорыву укрепленного района, разработанных им совместно со штабом фронта. В какой-то степени растерялся.

Между тем Верховный продолжил: - Что касается опасности флангового удара восточнопрусской группировки по нашим войскам, которые форсировали реку Вислу, в этом вы правы. Но мы уже усилили ваш фронт 28-й армией генерал-лейтенанта Лучинского . Большего дать не можем.

Черняховский понимал сложную обстановку, которая создалась к этому времени на советско-германском фронте. Каким огромным военным потенциалом ни обладал бы Советский Союз, но боевой техники не хватало, чтобы обеспечить все фронты одновременно. Надо было все распределять с учетом интересов главного стратегического направления, каким являлось Берлинское. Не только Черняховский обосновывал необходимость усиления своего фронта танками и тяжелой артиллерией, но и другие командующие фронтами делали это не менее искусно. Сталин настолько привык к таким обоснованиям, что уже заранее знал, сколько примерно танков будет просить тот или иной командующий фронтом. Отказывая 3-му Белорусскому фронту в большом количестве танков и тяжелой артиллерии, он по-своему был прав, так как считал необходимым в первую очередь обеспечить и ускорить массированное наступление наших войск на Варшавско-Берлинском направлении.

29 сентября Черняховский выехал к себе на КП. Всю дорогу он не мог успокоиться, из головы не выходил последний разговор в Ставке. Но, когда приехал в штаб фронта, был. как всегда, собранным и деловитым.

Ссылки: