Лоуренс после войны был полон оптимизма

Для Лоуренса мир после войны внезапно расцвел безграничными возможностями. Единственным темным облаком на горизонте, о чем он упомянул в импровизированной речи перед попечителями наутро после победы над Японией, представлялась конкуренция со стороны основного соперника Беркли - Чикагского университета . Чтобы предотвратить эту угрозу, он попросил Спроула повысить зарплату всем профессорам и преподавателям на физическом и химическом факультетах, а также увеличить ежегодный бюджет Радиационной лаборатории на 250 000 долларов. Однако и планы Лоуренса в значительной степени зависели от Оппенгеймера , вот почему его так беспокоили колебания и нерешительность Оппи. "Прежде всего, - писал Лоуренс Гровсу , - мы надеемся на возвращение профессора Оппенгеймера, чтобы возобновить исследования и преподавание теоретической физики; нечего и говорить, что я рассчитываю на его участие в программе работ лаборатории". Столь же непременными, разумеется, в планах послевоенного периода Лоуренса являлись армия и Гровс. Через два дня после капитуляции Японии Николс уведомил Андерхилла , что армия хотела бы продлить контракты с университетом еще на шесть месяцев. Андерхилл и Спроул ожидали, что с окончанием войны управление Лос-Аламосом будет передано правительству. Однако Лоуренс уже развил бурную закулисную деятельность ради продолжения исключительно выгодного сотрудничества с армией. Тайным союзником Эрнеста в этом поединке стал шестидесятилетний Джон Френсис Нейлан .

Отблеск славы, пришедшей к Оппенгеймеру за его работу над атомной бомбой, пал и на Лоуренса в виде финансовых возможностей, а также более близкого знакомства с теми, кому Эрнест больше всего завидовал и кем больше всего восхищался. К середине 1946 года Лоуренс стал оплачиваемым консультантом в нескольких корпорациях - в их числе "Дженерал Электрик", "Истман Кодак", и "Америкен Цианамид", - которые, помимо ежемесячного гонорара, перечисляли дополнительно 10 000 долларов в исследовательский фонд Лумиса . Будучи членом совета директоров Иосемитского национального парка и "Карри Компани", Эрнест получил теперь возможность приобретать новый "Кадиллак" по себестоимости и мог позволить себе почти каждый год менять автомобиль своего любимого светло-голубого цвета; он попросту продавал дилеру автомобиль за ту же сумму, которую заплатил год назад. На свои гонорары консультанта и деньги, полученные осенью 1945 года в качестве премии Уилера, - она ежегодно присуждалась "Самому полезному жителю Беркли" - Эрнест и Молли купили небольшой летний домик на побережье острова Бальбоа неподалеку от Лос-Анджелеса. Помимо этого Лоуренс также приобрел 30-футовый прогулочный катер с каютой взамен лодки, построенной дядей Альвареса. Этим летом Нейлан организовал посещение Сан-Симеона, где находилась похожая на замок вилла Уильяма Рэндольфа Херста , выстроенная им на Калифорнийском побережье между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Встреча с Херстом "оказалась даже более потрясающей, чем я предполагал", - восторгался Эрнест в благодарственном письме. Ни у кого среди тех, кто привык к скудной академической жизни, восхождение Лоуренса по социальной лестнице не вызывало ни малейшей зависти. В числе известных калифорнийцев, присутствовавших на приеме и обеде, который Нейлан дал в честь Эрнеста в престижном "Пасифик Юнион Клаб", был и Уильям Ноулэнд, редактор "Окленд трибюн". После длинного уикенда, проведенного с четой Лоуренсов на курорте Дель Монте Лодже, Нейлан и Лумис договорились с другом Лоуренса и членом "Богемиан Грув", юристом Роуэном Гэйтером из Сан-Франциско, что тот станет советником Эрнеста по инвестициям.

После того как Нейлан и попечители одобрили покупку участка земли Уилсон Тракт над гигантским циклотроном, который Лоуренс безуспешно старался приобрести во время войны, империя Эрнеста смогла расширяться и дальше.

Ссылки: