Известие о русской атомной бомбе

Известие о русской бомбе пришло в Вашингтон в начале беспокойных выходных, после которых наступил День труда. Ранним Утром 7 сентября аналитики AFOAT-1 установили, что в пробе воздуха, взятой Б-29, летящим между Аляской и Японией, содержатся продукты атомного взрыва. После того как более точный анализ подтвердил эти выводы, ВВС 9 сентября уведомило об этом администрацию Трумэна . И тем не менее официальный Вашингтон к поступающим вестям отнесся скептически. В числе скептиков был и новый министр обороны Луис Джонсон . Советник Трумэна по вопросам национальной безопасности адмирал Сидней Сауэрс также выражал надежду, что радиация явилась следствием аварии советского ядерного реактора, а не взрывом атомной бомбы. Да и самого президента убедить, что у русских теперь есть бомба, похоже, не удалось.

Понимая, что для политиков нужны веские доказательства, в ВВС поспешно собрали группу экспертов, чтобы определить, что делать, если атомная монополия действительно закончилась. Первым позвонили Вэнниверу Бушу , который удивился, что руководителем этих работ выбрали его. ("Не целесообразнее ли назначить председателем доктора Оппенгеймера ?" - поинтересовался Буш. В ответ он услышал, "что они предпочитают, чтобы было именно так".) Для Буша это был первый звоночек, означающий, что Оппенгеймера ожидают неприятности. Буш все же решил привлечь Оппи к совершенно секретной работе группы, совещание которой состоялось 19 сентября и длилось пять часов. На нем единодушно пришли к заключению, что все свидетельствует о взрыве советской атомной бомбы , впоследствии названной Джо-1 . Русская бомба многих застигла врасплох. Оппенгеймер только-только вернулся домой в Принстон, в Олден Мэнор , проведя неделю в Перро Калиенте , как его по телефону срочно вызвал Буш. Лилиенталь с женой проводили отпуск на острове Мартаз-Виньярд и возвращались с обеда в Эдгартауне, когда внезапно из тумана перед ними на обочине дороги материализовался сотрудник Комиссии по атомной энергии. Сидя около керосиновой лампы в летнем домике Лилиенталя попивая охлажденное пиво, оба они обсуждали советскую бомбу и как написал председатель Комиссии по атомной энергии в своем дневнике, "весь тот ворох неприятностей, который она собой знаменовала". Ранним утром следующего дня невыспавшийся Лилиенталь вылетел в Вашингтон. Даже для тех, кто уже давно предсказывал появление русской бомбы, она оказалась потрясением. Притормозив у светофора по дороге в Йосемите, Лоуренс увидел газетный заголовок во всю полосу, сообщавший о конце монополии. Только что вернувшийся из Англии Теллер , в отличие от всех остальных присутствующих в кабинете, узнал об этом только в конце совещания по тактическим ядерным вооружениям в Пентагоне. В порыве отчаяния он тут же позвонил Оппенгеймеру с вопросом: "Что нам теперь делать?" Оппи ответил Эдварду резко, почти грубо: "Держите себя в руках".

Но, как понимал Оппенгеймер, вопрос Теллера в ближайшие дни начнет занимать умы большинства американцев. Вернувшись в Вашингтон, Лилиенталь нашел Оппи "обезумевшим и напряженным", а Бэчера "глубоко обеспокоенным" не только из-за бомбы русских, но и реакцией американцев. Надеждам Оппенгеймера, что Трумэн воспользуется новостью, дабы объявить конец "миазмам секретности", которые окутывали суть атомной энергии, быстро пришел конец. Другие считали, что президенту следовало предпринять более решительные действия. Всего лишь за несколько недель до этого, после долгих размышлений и колебаний, Теллер окончательно решил принять предложение о преподавательской работе от Калифорнийского университета. Теперь же советская бомба заставила его пересмотреть свои планы. На недавнем совещании, прошедшем в Лос-Аламосе и посвященном разработке новых видов оружия, Теллеру пришлось поместить свою Супер в конец списка, причиной чему были многочисленные затруднения, возникающие в ходе разработки конструкции устройства, и недостаток вычислительных мощностей в лаборатории.

Ссылки: