Комиссию по атомной энергии США контролировали масса комитетов

После принятия поправки, на основании которой был создан Комитет по связи с армией , служащий Пентагону в качестве сторожевого пса, контролирующего работу гражданской Комиссии по атомной энергии , законопроект Мак-Магона вышел из тупика. Организация этого комитета обезоружила тех критиков, которые возражали против исключения участия военных в вопросах, касающихся создания бомбы. Между тем численность сенатского комитета Мак-Магона увеличилась еще на девять человек из палаты представителей. Как и Комитет по связи с армией, Объединенный комитет по атомной энергии представлял собой еще один контролирующий орган, следящий за гражданской Комиссией. В конце июля, за день до подписания законопроекта Мак-Магона, Трумэн выбрал первого из пяти членов комитета для представительства в Комиссии по атомной энергии - Льюиса Страусса . Заинтересованность Трумэна в Страуссе, еврее и республиканце до мозга костей, была обусловлена стремлением президента выглядеть политически беспристрастным и объединить в Комиссии представителей обеих партий и различного вероисповедания. Однако делая свой выбор, он не учел особенностей характера Страусса, в котором сочетались чрезвычайное тщеславие и упрямство с мстительностью и злопамятностью. (Оппи, не ведая о последнем качестве, в подслушанном телефонном разговоре с одним из физиков так отзывался о Страуссе: "Он не слишком развит и умен, но мешать не будет". Это оказалось одной из немногих, но фатальной ошибкой Оппенгеймера.) Единственным ученым, выбранным для работы в Комиссии, был ветеран Лос-Аламоса Роберт Бэчер .

Возглавить Комиссию по атомной энергии Трумэн предложил Дэвиду Лилиенталю после того, как Джеймс Конант и Карл Комптон отказались занять эту должность. (В своем дневнике Лилиенталь признавался, что его пугали "разочарования, нервные ученые и бесчувственные бюрократы из администрации Трумэна".) Ассистенты совершили краткую ознакомительную поездку. В ноябре группа в сопровождении вооруженной охраны и с сейфом, набитым сверхсекретными документами, посетила объект С-47 Манхэттенского проекта , перешедший в ведение армии и который Лилиенталь назвал "летучим нейтроном". После Лос-Аламоса, где Теллер , как и ожидалось, с оптимизмом живописал о перспективах Супер , Лилиенталь увидел во второй раз в жизни "хранилище размером с комнату, где находился атомный арсенал страны". Через два дня в Беркли, после возлияний и обеда в ресторане Трейдер Вик, Лоуренс восторгался коммерческими возможностями гражданских реакторов для ядерной энергетики. Один лишь Гровс , которого Паттерсон вскоре назначил в Комитет по связи с армией , выразил недовольство этой поездкой. ("Я чувствовал себя, словно наседка, следящая, чтобы никто не отобрал ее цыплят", - грустно заметил Гровс своей свите.) Генерал пояснил, что это по его мнению, а никак не Лилиенталя, данное место лучше всего подходит для охраны национальных интересов в отношении ядерной энергии. Вместо того чтобы передать Комиссии по атомной энергии и Лилиенталю старательно составленную картотеку с материалами о благонадежности персонала, принимавшего участие в работе по Манхэттенскому проекту , Гровс этим летом отправил некоторые из досье Гуверу и в ФБР .

Но так называемые дела по расследованию благонадежности , которые Гровс держал во время войны в своем собственном сейфе: на братьев Оппенгеймеров, Вайнберга, Нельсона и других, он, став в начале 1947 года руководителем Программы вооруженных сил по разработке специальных видов оружия, забрал с собой. ("По распоряжению генерала Гровса эти досье должны были быть сложены и опечатаны, чтобы ни один человек, кроме него самого, не мог открыть их", - написал его секретарь в записке, приложенной после войны к досье.)

Ссылки: