Оппенгеймер - формирование политических взглядов

Источник: Книга "Братство бомбы"

Несмотря на то что Оппенгеймер видел нацистов вживую еще будучи студентом в Гейдельберге , война в Европе вначале казалась ему чем-то абстрактным и далеким. Она превратилась в реальность, только когда его любимая тетушка в 1937 году сбежала из Германии и поселилась с сыном и его семьей неподалеку от Окленда. Оппенгеймер, как и многие левые, был настроен решительно против вмешательства США в войну, особенно после подписания Гитлером и Сталиным пакта о ненападении в августе 1939 года . "Я знаю, Чарли [Лауритсен] назовет это меланхолией, что я так говорю о советско-нацистском пакте, но я все же не собираюсь расплачиваться ни за какое надувательство, кроме как, может быть, за то, что немцы уже в Польше. Это омерзительно", - написал этой осенью Оппи своему коллеге в Калтехе. Политическое пробуждение Оппенгеймера произошло всего лишь несколькими годами раньше благодаря тесному общению с двумя людьми - Джейн Татлок и Хааконом Шевалье .

Когда они начали регулярно встречаться с Джейн Татлок, она познакомила Оппи с Руди Ламбертом , партийным функционером из находящегося неподалеку центра Аламеда, и с доктором Томасом Аддисом , врачом Стэнфордского медицинского колледжа, который занимался вербовкой новых членов партии. Среди друзей Татлок, придерживающихся левых взглядов, был и Хаакон Шевалье , тридцатипятилетний преподаватель французской литературы в Беркли, с которым Оппенгеймер впервые встретился вначале 1937 года.

Как и с Татлок, Оппенгеймер встретился с Шевалье на собрании в защиту испанских республиканцев ; оба мужчины вместе с любимой девушкой Оппи впоследствии помогли устроить в Ист-Бэй сбор средств, на которые была приобретена и отправлена в Испанию санитарная машина. Чуть позже, проведя организационное собрание в Профессорском клубе Беркли,

Оппенгеймер и Шевалье основали в университетском городке отделение профсоюза Американской федерации учителей . Местная организация "349" явно тратила больше времени на диспуты по международным вопросам, чем занималась вопросами повышения зарплаты; так, на собрание в средней школе Окленда, где Оппи выступал в качестве докладчика, пришло всего лишь несколько человек, но и Оппенгеймер, и Шевалье тем не менее оставались убежденными сторонниками организации. Шевалье некоторое время являлся ее президентом, Оппенгеймер был избран на должность секретаря и, что, правда, маловероятно, ставил печати и надписывал конверты. К концу 30-х годов квартира Оппенгеймера на Шаста Роуд стала местом проведения собраний не только физиков, но и всех интересующихся политикой людей, привлекая, как отмечал один из их завсегдатаев, тех, "кто жаждал получить передышку от университета: профессоров, аспирантов и радикально настроенной интеллигенции Беркли". Охлажденный мартини остался, но теперь вместо фуг Баха из изготовленного по особому заказу патефона Оппенгеймера звучал концерт N 24 до-минор для фортепиано с оркестром Моцарта. Оппи и Шевалье считали, что аллегретто прекрасно подходит в качестве революционного гимна. Поездки к Джеку через Залив в сопровождении удостоившихся этой чести студентов продолжались. Однако теперь уже после обеда проводилась не защита диссертаций, а политические собрания. У одного из своих аспирантов Оппи приобрел подписку на "Пиплз ворлд". Одновременно с созданием местного отделения профсоюза учителей Оппенгеймер и Шевалье начали также регулярно проводить собрания группы коллег-единомышленников для обсуждения злободневных вопросов. Они обычно проходили вечером, раз или два в месяц в течение семестра, поочередно в доме каждого из участников группы. Помимо Оппи, Шевалье и Томаса Аддиса , собрания регулярно посещали Артур Бродо , заведующий кафедрой скандинавских языков в Беркли, Поль Радин , профессор антропологии университета, Роберт Мюир , сотрудник бюро труда Калифорнии, и Лу Голдблатт , профсоюзный деятель из Сан-Франциско. Позднее Оппенгеймер охарактеризует группу как весьма наивных в политике простаков, собиравшихся для пересудов за чашкой кофе. Однако для Шевалье это было чем-то большим: "сплоченным отрядом Компартии" - фактически тайной коммунистической "ячейкой", профессиональным членам которой запрещалось афишировать свое членство. После того как Оппенгеймер помог Шевалье отредактировать листовку для одного из политических собраний, им пришла идея издавать периодический бюллетень. Первый выпуск бюллетеня, названного Сообщение для наших коллег , состоялся 20 февраля 1940 года; его распространяли среди преподавателей университета, а также разослали коллегам в другие университеты на западном побережье. С помощью Шевалье Оппи написал бoльшую часть четырехстраничной брошюры, оплатил типографские расходы и даже подобрал эпиграмму: "Но проклят тот, кто волю их вершит". Эта цитата была взята из финальной сцены пьесы "Трагедия девушки", написанной в 1622 году Фрэнсисом Бомонтом и Джоном Флетчером, английскими поэтами, современниками Донна. По духу она была близка Оппи. Второй выпуск с цитатой из У. X. Одена, одного из любимых поэтов Оппенгеймера, вышел в свет 6 апреля. Как и первый, он был неразрывно связан с политической линией партии, которая в то время была настроена решительно против вмешательства: Европа корчится в муках войны. По общему мнению, когда война закончится, Европа станет социалистической, а Британская Империя исчезнет. Мы полагаем, что Рузвельт стремится сохранить старый порядок в Европе и что для осуществления этого он планирует, если в том возникнет необходимость, использовать все богатство и все жизни этой страны. То есть мы считаем, что Рузвельт - это не просто "поджигатель войны", но "поджигатель войны" контрреволюционный. Мы думаем, что это именно то, что вынудило его перейти от позиции сторонника прогресса к крайне реакционной позиции.

"Никогда не было столь очевидной задачи, - указало в заключение апрельское "Сообщение", - как задача не допустить участия этой страны в войне в Европе". Второе "Сообщение", как и первое, было подписано "Комитет факультетов университета, Коммунистическая партия Калифорнии". Эмоциональная оторванность Оппенгеймера от войны дала трещину, когда летом 1940 года пала Франция . Возвращаясь в Беркли с ежегодного собрания Американского физического общества, проходившего в конце июня в Сиэтле штата Вашингтон, сотрудники были поражены тем, как страстно и убежденно Оппенгеймер обличал фашизм, называя его угрозой цивилизации. Но Оппи, несомненно, оставался настроенным против того, что он называл "обманом", происходящим в Европе. Год спустя, всего лишь за шесть месяцев до нападения на Пирл-Харбор, он писал своим друзьям, что его "собственные взгляды ... едва ли могли быть пессимистичнее относительно того, что происходит как на местном уровне и в масштабе всей страны, так и в мире".

До сих пор Лоуренс со смесью беспокойства и смущения наблюдал со стороны за политической активностью Оппенгеймера. Но как раз в это время произошел инцидент, приведший к размолвке между ними. Когда Эрнест наткнулся на объявление, написанное Оппи на доске в Радиационной лаборатории, извещавшее о предстоящем благотворительном вечере в пользу испанских республиканцев, "мальчики" увидели, как у него в ярости заходили желваки и он молча стер с доски это объявление. Тем же днем, позднее, Эрнест сердито выговаривал Оппи, чтобы никогда впредь в лаборатории не было никакой политики. Альварес , сидящий неподалеку за пультом управления циклотроном, был поражен: впервые на его памяти он видел обоих спорящими.

Ссылки: