ПИСЬМО ИЗ ПОХОДА О. Москалёв

В День строителя с утра мы занялись налаживанием быта. Всем вам, товарищи, прекрасно известно, что быт неличное дело. Увы, только теперь, как завмаш, я понял это не теоретически, а практически. Состоя на этой проклятой должности, я обязан отвечать за порядок в машине и за то, чтобы ни одно "место" не потерялось во время наших бесконечных переездов. Но если вы думаете, что "места" состоят только из рюкзаков и ящиков и что количество их может быть учтено с помощью современных методов счёта, вы глубоко заблуждаетесь. В виде отдельных "мест" мы перевозим с собой гитару без струн, мандолину без шейки, кинокамеру без плёнки (кинокамеру мы достали в Москве, а плёнку нам только пообещали прислать), неизвестного происхождения исковерканное ведро и массу подобных, совершенно необходимых в походе предметов. Я уже не говорю о горе вещей, не имеющих хозяев: носки по одному из пары, мыло, завёрнутое в плавки, пара маек, крем "Бархатный", пустая мыльница и множество тряпок, бывших когда-то полотенцами.

Вчера в конце концов моё терпение лопнуло. Мы с Ивановым подгребли всю эту гору к центральному начаточному столбу и повесили плакат: "Столб позора. Всё то, что до шести часов вечера не будет разобрано и уложено хозяевами, в 18.00 будет сожжено". К установленному сроку гора заметно уменьшилась, однако оставшегося вполне хватило для проведения этого торжественного и справедливого акта, имевшего громадное воспитательное значение. Сожжение производилось в печке, и все собравшиеся, особенно девушки, с восторгом перенимали наш опыт. Стоны пострадавших во внимание не принимались. Главным событием описываемого мною дня, как вы догадываетесь, был всё- таки концерт. Совершенно серьёзно вчерашний концерт я считаю лучшей нашей удачей за весь поход. Знаете. какое бывает настроение у людей в праздничные вечера после гулянки и полуторачасового доклада- Тут на "общем обаянии" далеко не уедешь.

Началось всё из рук вон плохо. В зале стоял шум, номера не шли, после хора чей-то пьяный голос на весь зал сказал: "Колька, пошли домой!" И тут мы пустили сценку Дыховичного и Слободского "Со всеми удобствами" про одного халтурщика-строителя, случайно поселившегося в доме, им же самим построенном. Стены, пол, потолок в этам доме столь звукопроницаемы, что Петухов, сидя у себя в комнате, слышит, как соседи со всех сторон ругают его в хвост и в гриву, а деваться ему некуда. Так вот, этот абстрактный халтурщик Петухов стараниями Серёжи Чепурнова оброс совершенно конкретными чертами кое-кого из местного руководства. Нам, не посвящённым раньше в это превращение, оставалось только разинуть рты от изумления. Володя Познер , игравший Петухова, носился по сцене и кричал: "Это что, проработка?! Да я Ангару перекрывал!" Ого, как грохнул зал, услышав знакомый, оправдывающий всё на свете тезис!

Васецкий, сидевший за кулисами на стремянке для того, чтобы подавать "голос с потолка", завопил, стараясь перекричать шум: "Ангару не ты один перекрывал! Скажи лучше, почему строительство общежитий прикрыли?" "Молчи, Васецкий! - грозно отрезал Володя. - Докритикуешься у меня - пущу домой без штанов!" Угроза эта, очевидно, была прекрасно известна залу, во всяком случае, давно мы не слышали такого хохота и таких аплодисментов. После концерта дома, то есть в палатке, был проведен традиционный гензас. Записали благодарности в дневник Чепурнову, Васецкому (за освещение сцены) и почему-то мне. (По врождённой скромности я бы, конечно, не стал вам об этом писать, но пришла Визжилина, которую мы все очень слушаемся, и велела.) Потам был выдан скромный праздничный ужин. Как известно, наш финансовый режим суров. Но День строителя это День строителя, поэтому Мишаня ещё днем сказал: "Я официально заявляю: мы пойдём в Москву пешкам. Пейте мою кровь". И купил четыре бутылки вина. Потом минут сорок пять обсуждали, как бы сделать так, чтобы ложиться пораньше, и сыграли отбой. Через час, когда забрезжил рассвет, выяснилось, что никто не спит. Командор в трусах, усах и при трубке записывал мысли в толстую тетрадку, Маринка Войно в лирическом раздумье стояла у входа в палатку и смотрела на небо; Чепурнов и Васецкий, давясь от хохота, обсуждали очередную гениальную идею, а Мунтян ползал по матрацам в поисках зубной щётки. Лийка сказала: "Ну вот, опять мы спать ложимся, как нелюди. Спокойного, товарищи, утра! Интересно, хоть одну ночь мы проведём ночью, а не утром?"

Наверно, нет. По поручению гензаса - отмеченный благодарностью, искренне ваш, завмаш О. Москалёв

Ссылки: