 |
Серго Берия: с семьей под арестом
Не прошло и получаса, как в комнату вошел человек, одетый в армейскую форму:
- Есть указание вас, вашу жену и детей перевезти на другую дачу.
Мама оставалась здесь.
- Ты только не бойся ничего, - сказала очень тихим и спокойным голосом. Впрочем, возможно, мне показалось, что она говорила очень тихо, потому что Марфа тоже услышала. - Человек умирает один раз, и, что бы ни случилось, надо встретить это достойно. Не будем гадать, что произошло. Ничего не поделаешь, если судьба так распорядилась. Но знай одно: ни твоих детей, ни твою жену никто не посмеет тронуть. Русская интеллигенция им этого не позволит...
Как и я, мама была уверена, что мы больше не увидимся. Вновь обнялись, расцеловались. Что будет с нами завтра - никто не знал.
Маме разрешили проводить нас к машине. Когда прощались, я и предположить не мог, что впереди меня ждет еще и разлука с детьми, женой.
Ехали мы в двух машинах. В одну почему-то посадили, несмотря на наши протесты, дочерей - старшая родилась в 1947, младшая в 1950 году, - в другую - нас с Марфой.
Куда нас везли, я мог только догадываться. В стороне осталась дача Сталина в Кунцево , так называемая "Ближняя", но мы ее проехали, не останавливаясь. Минут через двадцать свернули на какую-то проселочную дорогу и остановились у одной из государственных дач, на которой тоже иногда бывал Сталин. Мне же здесь раньше бывать не приходилось. Небольшой, как и все государственные дачи той поры, деревянный домик. Здесь нам предстояло провести в неизвестности почти полтора месяца.
Внешнюю охрану дачи, где я теперь находился с семьей, несло какое-то воинское подразделение, вооруженное автоматами и винтовками. Внутри дома тоже круглосуточно находились вооруженные люди, но в штатском. Во дворе, как и на нашей даче, стояли бронетранспортеры.
Лишь это да еще выведенные из строя телефоны напоминали нам, что мы лишены свободы.
Обычное питание, прогулки по территории, довольно корректное поведение охраны...
- Чего вам волноваться? - парировал мои вопросы начальник охраны, когда я поинтересовался своим нынешним статусом и нельзя ли разрешить жене с детьми уехать.
- Вы, Серго Лаврентьевич, официально задержаны. Если вашей жене потребуется медицинская помощь, мы врача доставим сюда. Других указаний у меня нет.
Что произошло с моим отцом? Что с моей мамой? Что, в конце концов, произошло в стране? Все мысли были заняты только этим.
Окружающие нас люди старались в контакт не вступать, а когда мы о чем-то пытались спросить, тут же вызывали старшего, у которого на все случаи жизни был стандартный ответ: "Других указаний у меня нет".
Несколько раз просил дать мне газеты "Не положено". Стало ясно, что и впредь нас намерены держать здесь в неведении. Ни телефона, ни радио, ни газет. Полная изоляция от внешнего мира.
Однажды, гуляя с детьми по саду, увидел оставленную на скамейке газету. Умышленно это было сделано или нет, не знаю, но находка оказалась весьма кстати. В газете были опубликованы обвинения в адрес отца, и если я еще сомневался в чем-то до этого, то теперь окончательно понял, что в стране произошел государственный переворот, направленный против определенной группы людей. Честно говоря, я думал, что жертвой заговора стал не только мой отец, но и другие члены высшего руководства страны. Теперь все окончательно прояснилось.
Сообщению об аресте отца я, разумеется, не поверил, сопоставив прочитанное с тем, что увидел своими глазами на Малоникитской.
Месяца через полтора в три часа ночи к нам в комнату вошли вооруженные люди и объявили, что я арестован. Что ж, решил я, по крайней мере с неопределенностью наконец покончено.
Взглянул на часы и усмехнулся: надо было ждать глубокой ночи, чтобы объявить мне об аресте.
Как мог, успокоил плачущую жену: все, мол, будет хорошо. Хотя сам конечно же в это не верил.
Ссылки: