 |
Бомбардировки Москвы
С 22 июля по 15 августа немцы совершили на Москву 18 ночных налетов. В них участвовали сотни загруженных фугасными и зажигательными бомбами машин. К каждому очередному вылету привлекались все новые эскадры, известные беспощадными бомбардировками республиканской Испании, Польши, Франции, Югославии, Греции, Англии. Так, в первый день массированных налетов, 22 июля, к нашей столице пробивалось 250 отборных гитлеровских экипажей авиаэскадры "Легион Кондор". Но боевые порядки их первого эшелона были расстроены еще на дальних подступах к городу. Летчики 6-го истребительного авиакорпуса ПВО, сдерживая натиск врага, вынудили их сбросить бомбы бесприцельно и уйти обратно. В этом бою отличился командир эскадрильи капитан К. Н. Титенков. Он мастерски провел сквозь строй в два десятка машин свой истребитель и атаковал флагманский Хе-111, ведущий эшелон бомбардировщиков на Москву. Как ни сопротивлялся гитлеровец, уйти от огня комэска Титенкова ему не удалось: объятый пламенем, "хейнкель" упал неподалеку от Рузы. Позже выяснилось, что управлял им опытный стервятник, отмеченный двумя Железными крестами. В ночь на 22 июля на подступах к Москве немцы оставили 22 самолета. Лишь одиночным экипажам удалось пробиться сквозь заслон зенитной артиллерии, пулеметов, аэростатов заграждения, но они уже не причинили нашей столице серьезного ущерба. Провал коварного замысла гитлеровцев был очевиден. Тогда они стали искать объекты поражения в удалении от плотного кольца московской противовоздушной обороны. Таким объектом оказался и наш основной школьный аэродром около Рязани. Гитлеровцы не раз бомбили его, разрушили склад, самолетный ангар. Появились раненые, несколько человек было убито. Я получил контузию. В это вот время, где-то уже в начале октября, к нам в школу и прибыли майоры В. И. Щелкунов и В. И. Малыгин. Указом от 17 сентября 1941 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении боевых заданий, им было присвоено звание Героя Советского Союза. Надо сказать, в неимоверно трудной и опасной работе по бомбардировке Берлина особенно отличился Василий Иванович Щелкунов, Всего по столице гитлеровской Германии экипажи наших бомбардировщиков совершили девять групповых вылетов, и в четырех из них участвовал майор В. И. Малыгин. В тревожные дни первого военного лета по делам школы мне приходилось бывать в Москве. Навсегда запомнился в своем мужественном спокойствии по-военному подтянутый город. В небе, словно киты, повисли аэростаты воздушного заграждения. На бульварах, в скверах, на крышах зданий настороженно притаились стволы зенитных орудий и пулеметов. Окна квартир перечеркнуты бумажными полосами: одни решительно, крест-накрест, другие- каким-нибудь несмелым узором. В Центральном парке культуры и отдыха, где еще недавно звучали веселые голоса, взлетали качели, вращалась карусель, сейчас бойцы всеобуча бросались в штыковые "атаки", ползали по-пластунски, метали деревянные гранаты. По улицам проходили отряды солдат, призывников, народного ополчения- всех их можно было различить по одежде и снаряжению. Солдаты уже в военной форме, с винтовками, призывники тащат домашние мешки и чемоданы, ополченцы вооружены, но одеты еще в гражданское. Звучат песни: поют довоенный "Синий платочек", "Катюшу", "В бой за Родину". И как боевой призыв накатывается и волнует: Пусть ярость благородная Вскипает, как волна,Идет война народная, Священная война! Но, как и прежде, работали театры. Многие из них ставят патриотические пьесы, спектакли, скетчи, высмеивающие Гитлера, Геббельса, фашистских солдат. Большой театр был закрыт, но у его филиала по вечерам ежедневно толпились москвичи и командированные, спрашивая лишние билеты. В Московском Художественном шли спектакли "Три сестры", "Анна Каренина", "Школа злословия"... К середине июля нехватка продовольствия в столице стала заметной, хотя в магазинах еще продавались кое-какие потребительские товары, а в ресторанах подавали хорошие блюда. Но город был спокоен и суров, как воин, стоящий на боевом посту.
Карпачева С.М., 2001 Поезд должен был уйти в 19.30, а в 19.00 начался первый массированный налет на Москву . С устрашающим воем нас атаковала армада вражеских самолетов. Всех провожающих отправили в метро. Поезд с теплушками отогнали. Спустилась в метро, состояние было ужасное. В вестибюле было не протолкнуться. Толпы брели по рельсам. Когда очень устала - села на рельсы. Неожиданно увидела Coca А. - мужа моей подруги Эли Ерзинкян . Расстелив мой белый плащ, мы просидели на нем вдвоем до отбоя.
В 6 часов утра, шатаясь, мы выбрались на поверхность. На улицах было полно бегущих людей - на работу нельзя опаздывать. Повсюду валялись битые стекла, хотя в основном бомбили в центре города, на Арбате, в Филях, в районе самолетостроительного завода 22 . С этого дня город стали бомбить каждый вечер, ровно в 19.00, когда люди возвращались с работы. Время было рассчитано точно - москвичи, не успев купить продукты и приготовить еду, вечер и всю ночь проводили без пищи и сна.
В вестибюлях метро устроили "спальные места" - поставили раскладушки для женщин с маленькими детьми, стариков и инвалидов, но это было каплей в море. Подвалы в больших домах тоже как-то оборудовали, но бывшая котельная в подвале нашего дома могла служить только символическим убежищем, так как двухэтажный дом не выдержал бы удара бомбы.
Первые несколько налетов оказались успешными для немцев: возникли пожары в зданиях ЦК, театре им. Вахтангова, на некоторых заводах, позже, благодаря усилиям ПВО, повторить свой "успех" им не удавалось А через месяц лишь отдельные немецкие самолеты-одиночки прорывались к Москве, чаще всего их сбивали.
Систематические бомбежки в 19 часов вечера тяжело отражались на москвичах. Одни старались уехать в пригороды, и поэтому после шести на вокзалах начиналось светопреставление. Другие заранее спускались в бомбоубежища. В солидных учреждениях (наркоматах, крупных вузах) там оставались и ночевать. Проскитавшись неделю (ночевала то на даче у старой тети в Малаховке, то у сестры Фаины, то в метро, то на Курском вокзале), я перестала уходить из своей комнаты на Таганке. На даче казалось, что каждая бомба летит в тебя, - спать все равно не получалось. И в метро на рельсах не выспишься. Когда бомбили близко от нашего дома, соседи будили меня, и я через окно "черного хода" следила за пожарами, воздушным боем, прожекторами, прислушивалась к страшному вою, от которого холодело сердце.
Ссылки: