Бартини бежал в Россию, 1923

"Через несколько недель прилично одетый молодой человек родом из России прошел таможенные процедуры в Штеттине. Документы свидетельствовали, что молодой человек возвращался через Петроград к папе, одесскому архитектору, а любопытным спутникам он охотно поведал, чуть морщась иногда от боли (не совсем, понимаете ли, удачная операция на желудке), что прожил в Европе десять лет, что задержала его там война, потом революция. Увезли его когда - то, совсем еще ребенком, погостить у родственников, там он и застрял, на чужбине подзабыл родной язык, приобрел нерусские привычки, акцент. Впрочем, в Одессе это ему не помешает, город многоязычный. Вы знаете Одессу, тоже бывали там? Она прекрасна, не правда ли? Маленький Париж? Опера, бульвары, знаменитая лестница, купания. И кого там только не встретишь: греков, молдаван, украинцев, евреев, румын - вавилонское столпотворение!

Любопытствующие верили легенде, в том числе, может быть, и чересчур любопытствующие. В начале сентября "сын архитектора" сошел с парохода в Петроградском порту. Сентябрь 1923 года в Петрограде выдался теплый, без дождей. Слегка пожелтели парки - не больше, чем где - нибудь в Гамбурге или в Лейпциге, и даже сыроватый сквозной ветер на знаменитых проспектах был еще теплым. В самый бы раз осмотреть город Революции, где начались события, так изменившие и судьбу мира, и собственную судьбу Бартини, но долгие экскурсии не входили в составленную для него жесткую программу. В Москве его ждали, там нужны были новые сведения о деятельности террористических белоэмигрантских организаций в Италии, а также в Швейцарии и Германии, где побывал Роберто, запутывая следы по дороге в Штеттин. Фотография из папки - 1923 год Москва, зима. Старый дом в Мерзляковском переулке. Комнатенка с окном на уровне земли. Обстановка - стол, койка, тумбочка, настенная аптечка, табурет. Убогость жилья не пугала Роберто, он живал и в ночлежках. Распаковав и разложив скромный багаж, Роберто прилег на пружинную койку и задумался: что было, что стало, что будет дальше?

См. Бартини c 1915 по 1920г Он поклялся отдать красной авиации "всю жизнь, пока кровь течет в жилах". А жизнь могла оказаться очень короткой. Клятву Роберто выполнил бы, но пользы принес бы мало. Однако он и уцелел, и дал технике столько, что, как сказал С.В. Ильюшин выпускникам академии имени Н.Е. Жуковского, - его идеи будут служить авиации еще десятки лет, если не больше".

Спасли Роберта Людовиговича находчивость, организованность, выносливость и, что очень важно, взаимовыручка людей общей цели. Фашисты охотились за Бартини, но, что он уехал, узнали, когда он уже пересек границу. На него устроили покушение в Берлине . Была зафиксирована клиническая смерть, но Роберто вернули буквально с того света врачи - коммунисты, а также крепкий организм. В Берлине же, пока Роберто лежал в клинике, у него выкрали документы, потом попытались спровоцировать его арест. Не удалось. Как-то ему подали чай, в котором была белладонна , но он вовремя почувствовал странный привкус и "нечаянно" пролил чай.

Хватало, впрочем, и обычного авиационного риска, конструкторского. Хватало и летного. На болезни Бартини, усилившейся к старости, сказалась катастрофа, в которую он попал, еще учась в Римской авиационной школе. В России он летал и на боевых машинах, и на опытных - с Юмашевым , Шебановым , Бухгольцем .

Однажды, когда я был у Роберта Людовиговича, к нему приехал бывший его сослуживец по Севастополю, они не виделись около сорока лет. Я подумал - сейчас они первым делом обнимутся, как принято между старыми друзьями. Нет! Прямо с порога: "А помнишь, Роберт, как мы с тобой падали в Черное море?" Гидросамолет "Юнкерс" вел тогда Бартини и сумел посадить машину с заглохшим мотором не в море, где волнение было слишком сильное, а на мыс у входа в Северную бухту.

Ссылки: