Бардин И.П.: учеба в Ново-Александрийском сельскохозяйственном институте

Годы учебы в Мариинке закончились. Первые полгода самостоятельной работы в дворянском имении (только после этого выпускник училища получал свой диплом). Казалось, достигнуто то, о чем мечталось. Мечталось - кому? Может быть, матери, родственникам, но не ему, молодому Ивану Бардину. Он не помышлял оставаться на всю жизнь в услужении у собственников российских поместий. Властно влекло к себе неведомое будущее. Только учиться! Работа в поместье была несложная, но не захватывала. Единственное, что потом с удовольствием вспоминал Иван Павлович, это - хорошую лошадь. За несколько месяцев он прекрасно выучился ездить верхом. Как только ему был вручен диплом Мариинского училища, все мысли сконцентрировались на одном: надо учиться дальше. Путь был определен: Ново-Александрийский сельскохозяйственный институт .

Впервые ехал молодой специалист в западные губернии Российской империи. Орел, Брянск, Брест. " Ново-Александрия ,- писал он,- представляла собой небольшой городок, живописно расположенный на берегу р. Вислы и разделенный на три части: еврейскую - на самом берегу Вислы, польскую - фешенебельную часть, и русскую, где были размещены казармы и государственные квартиры Тульского и Белевского полков, казачьи сотни и артиллерийская батарея. Город и деревни были совершенно не похожи на русские. Влияние Запада сказывалось на них весьма значительно. Повсюду были мощеные дороги, даже в деревнях. Самые деревни располагались вдоль шоссе, обсаженного большими тополями (оно сооружено еще при Наполеоне)". Конкурсные экзамены закончились неудачей. По результатам он оказался 63-м по счету претендентом, а мест было только 60. Небезынтересным оказался разговор с директором института. Узнав, что проситель окончил Мариинское училище , он резко оборвал разговор, сказав, что ничем помочь не может. В тот же день, чуть позднее, обсуждая в кругу неудачников свой визит к начальству, Иван Павлович понял, откуда дул ветер. Незадолго до этого поступило распоряжение правительства: абитуриентам учебных заведений, в которых происходили забастовки учащихся, никаких льгот при поступлении не давать. А именно в этом отношении показали себя неблагонадежными ребята из Мариинки! Снова надо было готовиться к поступлению в институт. Не отступать же! У Ивана Бардина уже явно формировалась столь необходимая в его положении черта настойчивость, упорство в достижении цели. Старания тетушки, ее материальная помощь и добрые советы сами по себе не могли вывести юношу туда, куда он стремился,- на широкую дорогу знаний, к делу, которое могло бы стать делом всей жизни. Через год абитуриент снова предстал перед строгими членами конкурсной комиссии. А затем, когда экзамены закончились, произошел любопытный эпизод. По комнатам, где размещались будущие студенты, прошли один за другим фуражечник, портной, сапожник. - Что желает господин студент: пошить фуражку для института специально или выбрать готовую? - Но я еще ничего не знаю! - Я знаю? Вы приняты. - Как?! Откуда вам это известно?! - Вы приняты. Возбужденный Бардин не знал, верить или не верить такому сообщению. Но за фуражечником уже шел портной: - Разрешите? Пану студенту необходимо иметь форменный мундир. Поздравляю вас, вы приняты. Секрет открывался просто. Заинтересованные в заказах более ловкие портные и сапожники держали тесную связь с канцелярией института. За коробку конфет или флакон духов работающие там девушки сообщали о принятых сразу же после заседания ученого совета, еще до того, как результаты становились известны абитуриентам. Шили студентам, конечно, в кредит. От учебы в Ново-Александрии остались добрые воспоминания. Хорошо запомнились лекции профессора Мышкина по физике, Самойлова по кристаллографии. Несмотря на сухость предмета, Самойлов так просто и понятно излагал его, что студенты хорошо определяли строение кристаллов и минералов и, как правило, посещали все без исключения лекции Самойлова. Много занимался Бардин химией в лаборатории профессора Семенова, который уделял ему внимания больше, чем другим студентам, разрешал заниматься в лаборатории во внеучебное время. Помпезно выглядело само здание института. Это был дворец польского князя Чарторийского . Здание состояло из старой дворцовой части и двух пристроек более позднего происхождения в виде буквы "П". В центре помещался бассейн, выложенный камнем, с различными водяными растениями. Кроме главного здания института, в парке имелся еще ряд зданий с интригующими названиями: беседка Сивиллы, замок Эстерли и т.п. Помимо того, было много гротов и подземных ходов, сохранившихся от далекого прошлого. Здесь, в Ново- Александрии, Ивана Бардина застала русско- японская война и революция 1905 года. События в Порт- Артуре, поражение русских войск тяжело отзывались в сердцах. Всколыхнувшееся чувство патриотизма не прошло мимо Ивана Бардина, он решил проситься добровольцем в эскадру, отправлявшуюся на Дальний Восток. Отговорили товарищи, видевшие дальше: "Помогать этой войне не следует!" С осени 1904 года в институте участились студенческие сходки и собрания. Среди различных вопросов, которые ставились на обсуждение, были и такие, как выражение протеста против существующего строя. У польских студентов, вспоминал Иван Павлович, существовала своя организация - "коло", что значит кружок. Их можно было всегда узнать по одежде. Вместо форменного мундира они носили так называемую "кланку" - тужурку с красными, синими или зелеными отворотами, фуражку- "конфедератку", высокие сапоги и дубовую палку-полянку с серебряным наконечником. "Это был очень красивый костюм, который любили одевать и русские. Как у поляков, так и у русских он выражал протест, несогласие с существующими порядками". Революционно настроенная молодежь института пользовалась каждым удобным случаем, чтобы показать свою оппозицию царскому правительству. Репрессии начальства - исключение на год и на два из института - воспринимались многими с гордостью. Здесь установилась своеобразная традиция: оканчивать институт только после того, как попадешь в "неблагонадежные". Не миновал этого и Иван Бардин. "В Люблинском театре, примерно в 100 километрах от Ново-Александрии, ставили пьесу "Контрабандисты", в ней весьма отрицательно изображалась жизнь пограничных евреев. Студенчество решило спектакль сорвать. В Люблин была командирована наша группа. Во время представления в театре начались крики, свист, на сцену полетели огурцы. Спектакль был сорван, студентов арестовали и отвели в полицию. Министерство народного просвещения предложило исключить их сроком на один год. Большая часть студентов института выразила им свое сочувствие. Тогда их также исключили из института. В числе пострадавших оказался и я". событие имело в жизни Ивана Павловича далеко идущие последствия. Выгнанный из института, он должен был где-то работать. Решил: "Поеду в Ставрополь" , туда, где уже временно работал помощником землемера во время каникул, год назад.

Ссылки: