Бажанов Б.Г. делал то, что должен был делать Сталин и это опасно

Начав вести контроль за исполнением постановлений Политбюро и все время находясь в контакте (через знаменитую "вертушку") со всеми руководителями ведомств по их проблемам, я очень быстро приучил их к тому, что есть секретарь Политбюро, который в курсе всех их дел, и что гораздо лучше обращаться к нему, потому что у него можно получить и сведения, в каком положении тот или иной вопрос, и каковы мнения и тенденции по этому вопросу в Политбюро, и что по этому вопросу лучше сделать. Я постепенно дошел до того, что в сущности делал то, что должен был делать Сталин , - указывал руководителям ведомств, что вопрос недостаточно согласован с другими ведомствами, что, вместо тоге чтобы его зря вносить на Политбюро, надо сначала сделать то-то и то-то, другими словами, давал дельные советы, сберегавшие время и работу, и не только по форме, но и по сути движения всяких государственных дел. Ко мне обращались все чаще и чаще. В конце концов я увидел, что я явно превышаю свои полномочия и делаю то, что по существу должен был бы делать генсек ЦК.

Тогда я пошел к Сталину и сказал ему, что, кажется, зашел слишком далеко, слишком много на себя беру и выполняю, в сущности, его работу. Сталин на это мне ответил, что институт помощников секретарей ЦК именно для того и был создан по мысли Ленина, чтобы разгрузить секретарей ЦК от второстепенных дел, чтобы они могли сосредоточить свою работу на главном. Я возразил, что в том-то и дело, что я занимаюсь совсем не второстепенными вопросами, а важнейшими (конечно, я понимал, что для Сталина государственные дела вовсе не являются важнейшими; самое важное для него была борьба за власть, интриги и подслушивание разговоров соперников и противников). Сталин мне ответил: "Очень хорошо делаете, продолжайте".

В результате всего этого моя карьера стала принимать какие-то странные размеры (не надо забывать, что мне было всего двадцать четыре года). Венцом всего было то, что Зиновьев и Каменев вспомнили инициативу Ленина: "Мы, товарищи, пятидесятилетние, вы, товарищи, сорокалетние, нам надо готовить смену руководства: тридцатилетних и двадцатилетних". В свое время были выбраны два тридцатилетних: Каганович и Михайлов (я об этом уже говорил). Теперь решили, что пора выбрать двух "двадцатилетних". Этими двумя оказались Лазарь Шацкин и я. Нам, конечно, ничего не было официально сказано, но благодаря доброжелательной информации зиновьевских секретарей, об этом узнал Шацкин, а от каменевских секретарей Музыки и Бабахана узнал и я.

То, что Зиновьев три раза назвал мою фамилию в важнейшем политическом документе года - политическом отчете ЦК на съезде, - приобретало новый смысл.

Шацкин и я, мы постарались ближе познакомиться друг с другом.

Ссылки: