Бабушкин М.С.: самолет - "Глаза корабля"

[ 5 ] Если мы назовем самолет "глазами корабля", это отнюдь не будет преувеличением. Самолет, вылетая с парохода, в течение двух-трех часов может разведать состояние льдов на пути корабля. Это дает возможность капитану с уверенностью решить вопрос, куда итти и где задержаться, чтобы выждать лучших условий для прохода судна. Кроме разведки, самолет может выполнять и ряд других функций: поддерживать связь с материком, с судами, затертыми во льдах, перевозить на материк больных и обследовать близлежащие острова, если к ним нельзя подойти на пароходе. Эти соображения и привели к тому, что в 1933 году, при вторичном походе Северным морским путем во Владивосток через Берингов пролив, на пароход "Челюскин" был погружен самолет для разведывательных полетов. Для "Челюскина" выбрали самолет-амфибию "Ш-2" . Этот самолет впервые отправился в полярное плавание. В собранном виде он помещался на носу, его легко было спустить на воду и так же легко и удобно поднять с воды на палубу. Подготовка к полету требовала не больше часа. В Мурманске, испытав "Ш-2" в воздухе, мы погрузили его на борт "Челюскина" и вышли в море. 22 августа в северной части Карского моря "Челюскин" остановился во льдах. Я получил распоряжение приготовить самолет к разведке. Со мной в качестве наблюдателя должен был лететь капитан Воронин . Воронин - лучший капитан-промышленник, ежегодно берущий рекорды по добыче зверя. Выйдя в июле 1932 года из Архангельска, чтобы провести ледокол "Сибиряков" Северным морским путем , он возвратился обратно в Архангельск в мае 1933 года прославленным на весь мир капитаном-полярником. Мы ежегодно встречались с ним на зверобойке, и все же в разговорах с Ворониным я всегда чувствовал в нем какое-то неверие в силу самолета, чувствовал нежелание признать ту решающую роль, какую сыграл самолет в увеличении добычи зверя и улучшении техники промысла. Когда пилоты предлагали ему подняться в воздух, он всегда находил какой-нибудь предлог, чтобы отказаться. И я понимал, что происходило это отнюдь не из боязни. Этот человек с детства плавал на пароходах - если можно так выразиться, сросся с пароходом. Но полеты в Арктике он считал детской забавой. И этого-то человека мне предстояло посадить на самолет и, грубо выражаясь, обработать. О необходимости привлечь Воронина к полетам я думал и раньше, зная, что никто лучше самого капитана не увидит и не учтет расположение льда. Мне важно было изменить его отношение к авиации, показать ему всю ценность, всю силу самолета, заставить его признать, что самолет - это действительно "глаза корабля". В 18 часов я сделал пробный полет. Мы держались в воздухе двадцать пять минут. Мотор работал хорошо. Сажусь на воду, навстречу отплывает от парохода моторная лодка. Я издали вижу стоящего в ней во весь рост капитана Воронина. Лодка подходит. Я останавливаю мотор. Механик перебирается на нос самолета для запуска мотора. Владимир Иванович садится на его место. Я незаметно наблюдаю за ним. Он очень сосредоточенно все осматривает, меня как будто не видит. Даже по лицу заметно недоверие к моей маленькой, хрупкой машине. Заработал мотор. Даю сигнал убрать лодку, поворачиваю самолет на старт и включаю полный газ. В течение минуты перед нами завеса из мелких брызг, потом все спокойно - мы в воздухе. Воронин не отрываясь смотрит на развернувшуюся внизу панораму. Я делаю круг и беру заранее намеченное направление. Под нами причудливо расположенные колоссальные площади льда, среди них вьются змейками черные полосы чистой воды. Капитан пристально вглядывается в льды. Мы уже идем против ветра сорок минут. Капитан делает знак повернуть обратно. Я поворачиваю, и через тридцать пять минут мы садимся около парохода. Войдя на палубу "Челюскина", капитан протягивает мне руку, и по тому, как он жмет ее, я понимаю, что победа за мной. И я не ошибся. Через несколько минут он с горящими глазами рассказывал, как великолепно, что на "Челюскине" имеется самолет. И как страстный охотник- промышленник сейчас же добавил: - Вот бы мне так пролететь над залежкой! Я бы знал тогда, как лучше к ней подступиться. С этого дня все разведывательные полеты я совершал, имея на борту самолета наблюдателем капитана Воронина. Владимир Иванович стал одним из самых горячих поклонников авиации. Как-то раз он сказал, что если бы был помоложе, то стал бы учиться летать. И сына своего он решил направить в школу авиации. 25 августа в районе острова Уединения я снова вылетел, имея на борту начальника экспедиции Отто Юльевича Шмидта и его помощника Ивана Александровича Копусова . Было решено обследовать с самолета остров Уединения , снять и зарисовать его контуры. Отто Юльевич удачно заснял остров "лейкой". Потом Я. Я. Гаккель , геодезист экспедиции, переложил снимок на карту, использовав для уточнения местоположения острова астрономические пункты, имеющиеся на нем. После этого полета мы двинулись к Северной Земле. Через двое суток разводья стали отклоняться на север. Решено было произвести разведку. Спустили самолет, и в 12 часов я с капитаном Ворониным поднялся в воздух. Летели мы по направлению к Северной Земле . Перед нами тянулись колоссальные поля многолетнего льда. Пройти было невозможно. Не будь самолета, пришлось бы потерять много дней в бесполезных поисках прохода. За это время переменившимся ветром нагнало бы льды, и путь для отступления был бы отрезан. В районе островов Скотт-Гансена мы попали в какой-то ледяной мешок. Спустили самолет. Было это 30 августа. Температура начала понижаться. При подъеме брызги замерзали, очки покрылись льдом - пришлось снять их. Без очков взлет был очень труден. Соленая вода заливала глаза. И только через несколько секунд стало легче. Мы были в воздухе. Сейчас же стала видна небольшая перемычка, которую "Челюскин" мог свободно пробить. Дальше море было свободно от льдов. Возвратились обратно, сели и через три часа хода во льдах пошли чистой водой. 13 сентября льды снова начали уплотняться. В районе губы Нольде мы выбрали небольшой плес чистой воды, спустили самолет и снова вылетели на разведку. Перед нами тянулись льды - и чем дальше, тем плотней и плотней. Наметили проход и решили, что суток через двое придется еще раз слетать на разведку. 15 сентября в районе мыса Якан вышли на плес, чистый от льда, шириной километра в полтора и длиной в два километра. Остановились. К нам с мыса Северного вылетел самолет "Н-4" . Отто Юльевич полетел на самолете "Н-4" на остров Врангеля и взял с собой будущего начальника острова. Через час снова появился самолет и, сделав круг над пароходом, сел. Товарищи поднялись на палубу. Мы спросили их, есть ли проход во льдах дальше к мысу Северному. Они сообщили, что в пределах видимости сплошной лед, но летели они около берега и невысоко. Пришлось лететь мне. Со мной полетел капитан. Спускаю машину. На воде мой самолет в сравнении с трехмоторным "Н-4" выглядит воробьем. Небо чисто. Все залито солнцем. На горизонте, там, где должен быть остров Врангеля, высятся снежные горы. Мы поворачиваем к ним, и через час полета перед нами остров Врангеля . Время дорого, надо искать проход для "Челюскина". Быстро поворачиваем к мысу Северному. Лед очень плотен - к острову Врангеля с южной стороны подхода нет. Придется итти по кромке в Берингов пролив, а оттуда попытаться подойти к острову с восточной или северовосточной стороны. Вернулись к "Челюскину" и через тридцать минут тронулись дальше. Начались заморозки. Появился молодой ледок. Продвигаться становится все трудней. Мы идем в районе мыса Ванкарем. Лед сильно сплотило. "Челюскин" с трудом продвигается вперед; все трещины направлены к северу. Утром 19 сентября капитан пробивался к небольшой, лежащей впереди полынье. По краям полыньи - молодой лед толщиной в два сантиметра. К середине он постепенно сходит на-нет, и самая середина полыньи шириной в семь- восемь метров свободна от льда. Спустили моторную лодку и разломали молодой лед. Его сдуло ветром в сторону. Потом я летал в разведку. Это был последний полет с воды. Поднявшись в воздух, мы увидели две полосы битого льда, идущие на север. Полосы имели очень небольшие щели. К тому же эти щели уже затянуло молодым льдом. Дальше лежал плотный, сильно сторошенный лед. А еще дальше, через десять-пятнадцать миль, виднелась чистая вода. Капитан наметил одну из полос разреженного льда для прохода, и самолет повернул назад. Но продвинуться "Челюскину" не удалось. К 12 часам дня подул сильный северо-западный ветер, погнал льды на берег, началось сжатие. Пошел сильный снег. Мы снова остановились. Нас стало дрейфовать к берегу и занесло к Колючинской губе. Теперь уж подниматься с воды нельзя было. Море вокруг сплошь покрылось льдом.

Нужно было искать аэродром на льду и переходить на лыжи. Но где найти такое поле? Я работал во льдах уже несколько лет, но такого ледяного хаоса не видел ни разу. Все изломано, все исковеркано, по льдинам и ходить трудно, а о том, чтобы взлететь с них, нечего и думать. Расчистить площадку невозможно: ее немедленно разломало бы - лед двигался непрерывно. Пришлось сидеть и ждать. Летная группа срочно переквалифицировалась и встала в ряды кольщиков льда, помогая "Челюскину" выбраться на чистую воду. Потом ветер переменился, льды разорвало, и корабль снова стал пробиваться вперед. И вот, когда "Челюскин" почти был у цели - в Беринговом проливе, сильным течением его отбросило далеко на север. Выбраться самим из ледяного поля, в которое мы вмерзли, не было никакой надежды. Попытался к нам пробиться ледорез "Литке" . Для него прежде всего и потребовалась разведка. В нашем распоряжении осталось два дня. Расчистили полосу льда шириной в шестьдесят метров и длиной в двести метров. Для моего самолета этого должно было хватить. 17 ноября приготовили самолет, и я попытался подняться один, облегчив машину до предела. Даю полный газ. Вот- вот самолет оторвется. В это время сдали две свечи. Самолет провалился и задел лыжей за ропак. Мгновение - и самолет, распластанный, уже лежал среди беспорядочно нагроможденных льдин. Последняя надежда рухнула. Ледорез от нас ушел. Мы осмотрели самолет. Он был испорчен, но не безнадежно. С помощью плотников, которые должны были ставить дом на острове Врангеля, удалось восстановить самолет, и в конце ноября мы снова имели исправную машину. Воспользоваться ею пришлось только после гибели "Челюскина".

Ссылки: