Беклемишев А.П.: во Флориде

Годы бежали удивительно быстро. Уже несколько лет, как Глеб втянулся в новую интересную работу по правительственным заказам. И снова подходил отпуск. Софья Ивановна и Шеффели звали во Флориду.

- Как ты смотришь на небольшую прогулку во Флориду? - спросил Олю Глеб.

- Отчего же нет?

Глеб взял круговой, семейный билет. В Нью-Йорке пересадка. Условились встретиться на вокзале с К.В. Деникиной , с которой Беклемишевы были знакомы только по письмам и по фотографии.*

Оля первая узнала Ксению Васильевну .

- Я вас такой и представляла, - сказала Ксения Васильевна Оле.

- А вас я представляла иным, - сказала Глебу.

Побеседовали около часу. Негр-носильщик сказал, что скоро начнётся посадка. Пошли по коридорам, лестницам, подъёмникам.

Проехали мимо Вашингтона. Дальше начало чувствоваться влияние Юга. В Джорджии росли деревья, с которых спускался мох в виде водорослей. Вон бродят розовые фламинго. Железная дорога проходит по каким-то задворкам. Постоянно видны свалки отслуживших службу автомобилей. Потом дорога пошла вдоль океана. Это уже Флорида.

Вышли на небольшой станции. В конце перрона Беклемишевы увидели Яркиных . И Георгий Яковлевич , и Софья Ивановна мало изменились, только приобрели загар.

Фото: Антон Деникин с женой и дочерью Мариной, США, 1947 г.

Автомобилем правила Софья Ивановна, Георгий Яковлевич не имел "лайсенса" (license - права управления автомобилем). Сначала поехали к Яркиным. Они нанимали домик у старухи, имевшей тридцать домов. Рядом с домом росли диковинные деревья, которых Беклемишевы раньше никогда не видали. Георгий Яковлевич знал их, он ведь был теперь садовником. Разъезжал на автомобиле (Софья Ивановна - шофером) по садам богачей, приезжающих в свои имения только зимой, поливал цветы, стриг траву, сажал деревья.

Софья Ивановна угостила Беклемишевых обедом. На веранде, защищенной сеткой, летал маленький попугайчик. Он садился Софье Ивановне на плечо и что-то ей щебетал, но больше сидел у зеркала и любовался собой (попугайчик был женского пола).

- А теперь поедем на наш участок, - сказала Софья Ивановна, - мы заплатили 1200 долларов за пять акров, а теперь нам предлагают тысячу за один акр.

Участок прилегал к леску. Месяц назад здесь был пожар. Сгорело несколько деревьев и пальметта на участке Яркиных. Они строили дом своими силами из цементных блоков. Дом имел уже стены и крышу. Шеффели писали Беклемишевым, что Яркины "строят себе мавзолей", потому что работа по постройке дома чересчур для них тяжела.

- А вот этот участок рядом принадлежит Шеффелям, - указала пальцем Софья Ивановна. - Теперь поедем к дому, где мы приготовили вам квартиру.

Это был одноэтажный дом из четырёх двухкомнатных квартир, в двух шагах от океана. В доме было всё необходимое, посуда и бельё. Кругом росли кокосовые пальмы и неизвестные деревья. С одного дерева на другое перелетали красные кардиналы. На проволоке сидела птица-имитатор, "работавшая" то под иволгу, то под соловья.

- Эта квартира в сезон идёт за 125 долларов в неделю, - сказала Софья Ивановна.

- А как она идёт сейчас? - спросил Глеб.

- Об этом вы поговорите с графом.

Владельцем дома был польский граф-эмигрант. Пошли к океану. Пляж тянулся ровной стрелой. Параллельно пляжу шло шоссе, а между ними зелёная полоса газона, из которой торчали стержни душа. После купанья можно смыть солёную воду пресной. С равными интервалами стояли скамейки.

В Делрей Бич было пустынно. В июне месяце здесь можно встретить только местных аборигенов. В первый же день какой-то мальчик продал Глебу за 50 центов раковину, которые в лавках продавались по 5 центов.

- Это естественно, - сказала Софья Ивановна, - не забывайте, что вы здесь "проклятые янки" и надуть вас даже похвально.

На пляже познакомились с доктором. Ему было пятьдесят лет. Каждое утро он пробегал по пляжу пять миль (по его словам).

На следующий день Беклемишевых повезли к графу. Граф жил в доме на участке земли, где разводил всякие экзотические растения - манго, японскую вишню, какой-то сорт дерева с Мадагаскара и безпустотный бамбук. Графиня пригласила Беклемишевых обедать. Взрослый сын графа, воевавший в Корее, работал в саду.

- Скажите, - спросил Глеб графа, - сколько я вам должен за квартиру в вашем доме у океана?

- Заплатите за воду, электричество и бельё.

- Но я спрашиваю о самой квартире.

- Что же я могу с вас взять? Вы эмигранты и я эмигрант.

Говорили по-английски. Глеб не мог говорить по-польски, граф не говорил по-русски. Оля, имевшая в юности польских подруг, на третий день кое-что вспомнила и заговорила с графиней по-польски.

Через три дня приехали Шеффели . Они бросили своего старика и жили теперь в Стюарте. Роман Данилович служил у молодого миллионера. Миллионер разъезжал по свету. То он был в Калифорнии, то во Флориде, то в Европе.

Шеффели повезли Беклемишевых на юг. Осмотрели форт Лаудердэл, количеством каналов напоминавший Венецию, потом поехали в Майами Бич и в Майами. Осмотрели новый аквариум с массой разноцветных рыб, гигантскими черепахами, акулами и с какими-то родственниками черноморских дельфинов, высоко прыгавшими из воды, чтобы получить свою порцию рыбы.

С юга Шеффели поехали на север. Сделали остановку в Пальм Бич. Здесь они познакомили Беклемишевых со скрипачкой Софьей Абрамовной . Муж её был участником хора Жарова и находился в это время в Австралии.*

- Вот, вы спрашиваете, как я очутилась во Флориде? Был один человек, которого мы спасли от Гитлера. Мы вовремя выписали его в Америку. Он тяжело работал, а деньги откладывал. Потом он купил землю и подарил нам пять акров в сорока милях от Нью-Йорка. Что же делать? Пришлось строить в лесу дом. Очень удобный дом. И мы хорошо его обставили. Но теперь муж уехал с хором Жарова в Австралию, а я боюсь одна жить в доме. Пришлось поехать в Пальм Бич.

Черноволосая и смуглолицая Софья Абрамовна походила на Кармен, конечно, на Кармен, какою бы она стала после сорока лет, если бы её не заколол Дон Хозе.

- Мы могли бы уехать в Австралию, - продолжала Софья Абрамовна. - У меня в Австралии двоюродный брат. Он очень разбогател там. Сначала он писал мне, когда мы приехали в США: "Я вам пришлю денег на устройство в США". Для меня несколько тысяч долларов не составляют никакой разницы, у нас было уже два случая, когда наши знакомые ехали из Австралии в США, и я писала двоюродному брату: если ты хочешь, ты можешь послать нам деньги с господином Могилевским и потом с господином Шварцманом. Но он отвечал: "Как я могу посылать такие деньги с неизвестным мне человеком?".

Потом у двоюродного брата умерла жена, и он стал звать нас к себе: "Зачем вам работать в этом проклятом Нью-Йорке, когда вы можете жить у меня и ничего не делать". Ну, мы решили не ехать. Чего нам ехать за семь миль киселя хлебать? И я написала тогда два письма, одно двоюродному брату в Австралию, а другое моей близкой подруге - в Калифорнию. В письме подруге я обрисовала двоюродного брата: деньги предлагает, но не присылает. Зовёт в Австралию жить у него, чтобы я занималась у него домашним хозяйством. Что мне дороже - скрипка или домашнее хозяйство? Пусть оно сгорит. И я, знаете, перепутала конверты. И письмо к моей подруге попало к двоюродному брату, а письмо к двоюродному брату попало к подруге. Ну, двоюродный брат рассердился. К тому же он женился второй раз и женился неудачно. Он мне написал:

"Если бы вы приехали, то я бы не женился. Из-за того, что вы отказались приехать, я женился". И вот теперь я имею эту болячку.

Поужинав у Софьи Абрамовны, Шеффели с Беклемишевыми поехали дальше. Ночевали в бунгало, выстроенном Шеффелем на миллионерской земле, у них был чёрный с подпалинами доберман-пинчер.

- Имели мы с ним хлопоты, - рассказывал Роман Данилович.

- Той был на дворе, а мы уехали. Приехал наш миллионер и хотел войти в дом. Той видит - чужой, предупредительно зарычал. Тот - никаких, прёт в дом. Той и схватил его за мягкое место. Тут и мы приехали. Нина залила укус йодом, да и укус-то не больно большой. Но хозяин всё сокрушался: как же так, что он не узнал хозяина. Я ведь хозяин дома, а он не пускает.

Роман Данилович показал результаты своей работы. Тянулись ряды посаженных им деревьев манго. Дальше за дорогой шла чужая земля. На ней росли хризантемы, которые освещались сетью электрических лампочек. Не особенно далеко от дома был вырыт пруд. На нём плавали дикие утки, которые вели себя, как домашние. Было два выводка молодых утят.

- Однажды я заметил, что утята стали исчезать, - говорил Роман Данилович. - Что за притча? Стал я осматривать пруд и вижу, какое-то бревно лежит. Присмотрелся - аллигатор. Их теперь запрещено убивать, но я этого всё-таки пристрелил.

Потом Шеффели повезли Беклемишевых к Некрасовым . Некрасовы жили в ранчо на берегу канала или реки, не поймёшь, что оно такое. Дом был окружён садом с лимонными деревьями, деревьями манго, бананами. Некрасовы приехали в США из Франции, поселились в Нью-Йорке, потом переехали во Флориду. Некрасов организовал мастерскую, где выдавливались тарелки из красной меди. Они посыпались цветным стеклом, обжигались в печи и расходились по Америке. Мастерская находилась в двух милях от жилого дома.

В гостиной на стене висел портрет госпожи Некрасовой. Она была очень красива. В Америке госпожа Некрасова стала жертвой автомобильной катастрофы, в которой столкнулось пять автомобилей. Она очень пострадала, но Флорида сделала чудо, госпожа Некрасова совсем поправилась в ранчо над рекой.

Шеффели отвезли Беклемишевых обратно в Делрей Бич. Тогда ими занялись Яркины. Сначала они повезли их в место, где была имитирована дикая Африка. Поезд из открытых вагончиков вёз посетителей в "Африку", у ворот стоял "африканец" в соответствующем наряде и со щитом. За несколько долларов в день он изображал дикаря. На полянах между деревьями паслись зебры и антилопы гну, бродили длинноногие страусы.

Потом публику пересаживали на моторную лодку и везли её к острову, на котором жили маленькие обезьянки. На деревьях ближе к входу сидели разноцветные попугаи.

На следующий день Яркины повезли Беклемишевых к дяде Яркина. Его дядя был певцом в хоре Жарова, но уже ушёл на покой. Теперь во Флориде управлял большим домом, с квартирами богатых американцев и канадцев, приезжавших во Флориду зимой. Он был женат. Жена его служила в "Риэл Истейт", при помощи которого дядя Яркина купил уже два дома. Он показал Беклемишевым дом, которым он управлял и в котором временно жил. При доме был большой плавательный бассейн.

- Во Флориде приятно побывать, - сказал Глеб, - но я не хотел бы в ней жить.

- Почему?

- Она не располагает к труду. Кроме того население её слишком резко делится на миллионеров и на персонал, обслуживающий миллионеров. К первым я не могу принадлежать, а ко вторым - не хочу.

Подходил конец отпуска. Поезд двинулся. Перрон с махавшими руками Яркиными и Шеффелями поплыл назад.

Ссылки: