Беклемишев А.П.: Последний год перед катастрофой [1914]

Глеб продолжал жить в доме Грушевского . В Киеве не было Янушевских, не было Балашовых. Теперь уехали в Ростов и Режабеки .

Глава семьи был доктор Режабек, чех по происхождению. Женат он был на Марии Михайловне, родившейся в интеллигентной еврейской семье. У них было трое детей: старший Боря - товарищ Глеба по гимназии, младший - Юра и дочь Ляля [( Ольга )]. Боря Режабек был товарищем Глеба и по университету, пока Глеб не перешёл в Политехнический институт. Боря Режабек окончил университет в 1914 году и поступил преподавателем математики в реальное училище в Ростове. Там он вскоре женился на своей двоюродной сестре*.

Теперь общество Глеба ограничивалось семейством доктора Михайлова , куда он ввёл и "Дядю" Лепешинского , и семейством Кирияцких , где шла обычно картёжная игра в "трынку". Участником игры был там также Бронэк Новицкий .

У последнего был особый метод: проиграв три-четыре рубля, он начинал играть на запись и повышал ставки. В конце концов у всех ставки начинали повышаться и все переходили на запись. Когда выигрыши и проигрыши на бумаге обращались в несколько десятков рублей, то кто- нибудь предлагал при начале новой игры на следующий день аннулировать "старые долги". После такой операции все начинали снова играть осторожно, ставя двугривенные и полтинники, пока Бронэк опять не вздувал ставки и не переходил на запись.

Костя Кирияцкий любил устраивать товарищеские ужины, на которых кроме обычных покупных крепких напитков фигурировали ликёры, изготовленные самим Костей: крем-де-ваниль, шартрез, какао-шуа и другие.

После ужина гости, которых бывало человек двадцать, пели студенческие песни:

Наша жизнь коротка,

Всё уносит с собой,

Наша юность, друзья,

Пронесётся стрелой...

Или:

В том кабаке меня заройте,

Где всех я чаще пировал,

И так могилу мне устройте,

Чтоб я под бочкою лежал

Поворотясь к стене ногами,

А головой - под самый кран,

Держал обеими руками

Огромный с водкою бокал..

Обычно просили Костю Кирияцкого спеть соло. Он не заставлял себя упрашивать, брал гитару и начинал петь:

Влюбились вы и полны страсти нежной

Пришли у маменьки руки её просить,

Тогда прощай покой ваш безмятежный,

С женою тёщу вам нажить.

Котам не надобно жениться,

И с тёщей драки заводить,

Ну, посудите, как же тут не злиться,

Что я котом не в состояньи быть.

Ах зачем я не кот на один только год!

Жизнь кота - моя заветная мечта...

У него был и другой коронный номер:

Пускай все ругают, пускай все бранят,

Пускай все знакомство со мной прекратят.

Графинчик, стаканчик, голубчик ты мой...

Как можно судить, репертуар его особой идейностью не отличался.

Костя Кирияцкий и его коллега Саша Ратков относились к категории вечных студентов. Каждый год, когда на сахарных заводах начиналось производство, они уезжали на заводы помощниками химика. Лиза Кирияцкая и её сестра Нина Раткова оставались одни в доме, где в нижнем этаже комнату нанимали студенты.

На этот раз случилось так, что уехали и студенты, а в прошлую ночь в соседний дом в том же дворе забирались воры. Ночным сторожам было приказано усилить внимание. Кирияцкая и Раткова попросили Глеба остаться в комнате уехавших студентов. Глеб лёг на кровать, положив около себя на стул револьвер Смит и Вессон.

Проснулся он часа в два ночи от зуда, зажёг свет и испугался - кровать осаждали полчища клопов. Сражаться с клопами при помощи револьвера невозможно и ему пришлось ретироваться в полном порядке. Он открыл окно и вылез через него во двор, рискуя, что сторожа примут его за вора. Как назло светила полная луна. Он сбежал без всяких последствий, хотя и оставил для воров окно незапертым.

Бронэк ввёл к Кирияцким и свою знакомую по фамилии Шкурович. Впрочем Аня Шкурович , готовя себя в артистки, выбрала себе псевдоним - Майя. Так её и называли - Аня-Майя. У Бронэка было много знакомых девиц, немногим меньше, чем у Лёни Добронравова, но все они были еврейки. Большинство из них носили имя Соня, поэтому назывались они - Соня Большая, Соня Средняя, Соня Маленькая. Были ещё Рита Голосовкер и упомянутая Аня Шкурович (Майя). Романы Бронэка обычно происходили в этом же кругу.

Когда он стал охладевать к Ане-Майе и сердце его склонялось к Соне Маленькой, Аня поставила вопрос ребром: "или я, или она", на что Бронэк ответил: "ну, пусть будет она".

У Глеба времени не хватало. Много часов поглощали уроки (ради хлеба насущного), театры и кино (ради зрелищ) и вечера у Кирияцких и Бронэка (дань Бахусу и азарту). В институте он сдавал экзамены, но не начинал ещё проэктов.

Кроме того он был занят вместе с "Дядей" большим предприятием. Они решили спуститься весной по Днепру из Киева в Херсон , чтобы уже оттуда ехать на практику. В компанию к себе они приняли двух солидных людей, доктора Василия Николаевича Михайлова и доктора Анатолия Викторовича Вакара. Если Глебу было 24, а "Дяде" 23 года, то Михайлов и Вакар были в возрасте 37-38-ми лет. Естественно подготовка путешествия легла на Глеба и "Дядю", больше всего на последнего.

Был сделан чертёж парусно-гребной лодки с выдвижным килем, шили грот и кливер, покупали на Подоле химически пропитанный брезент, тросы, якорную цепь, блоки, "утки" [(детали такелажа)]. Лодку заказали на Слободке мастеру Тамаре. Оказалось, что Тамара - это прозвище, которое мастер получил, играя в любительском спектакле женскую роль Тамары. Лодку осмолили и спустили на воду. Были готовы вёсла, мачта, выдвижной киль. На вёслах лодка была тяжеловата, почему получила имя "Тихоход".

Совершенно необходим был фотограф, поэтому по рекомендации Бори Режабека в команду "Тихохода" приняли студента-математика Кроненберга . Он, помимо прочих обязанностей, должен был запечатлеть фотографическим аппаратом главные события путешествия. Отплытие назначили на 25 мая. Боря Режабек, доценты Белинг и Казановский должны были встретить "Тихоход" в Екатеринославе , чтобы спуститься на нём через пороги .

Провожать "открывателей земель" на пристань старика Добровольского должны были придти Вера Михайловна Михайлова, сестра "Дяди" Оля, Боря Режабек. Глеб уже был знаком около двух лет с Олей. Накануне отплытия они вдвоём гуляли в Царском Саду. Воздух Царского Сада в мае насыщен особыми ароматами, с Днепра веет свежестью. Мир кажется прекрасным и даже неясность будущего не так уж особенно тревожит.

Оля только что окончила восьмой класс гимназии и ехала на лето в Подольскую губернию к тёте, бывшей замужем за священником. А там, дальше, придётся служить. Она мечтала о курсах, но сначала брат должен окончить институт. Отец уже немолод и ему трудно будет содержать сына- студента и дочь-курсистку. Кому-то из них надо работать.

В небе звёзды, на Днепре огоньки пароходов и лодок, свежо, но не холодно, и жизнь впереди. Условились писать друг другу.

Утром все собрались у старика Добровольского, у которого доктор Михайлов ещё гимназистом брал лодки. Отчалили на трёх парах весел. Вера Михайловна поехала провожать мужа до первой пристани. Боря Режабек снимал "Тихоход" с пристани, Кроненберг сделал снимок пристани с провожающими с "Тихохода".

В кармане пусто, но всё же жизнь хороша. Дышится легко, над головой синее небо, глаза встречных девушек улыбаются. Вся прошлая история человечества имела одно назначение - подготовить нормальные условия для жизни его, Глеба... Теперь путешествие по Днепру, после Днепра - Кавказ, новые виды, новые люди.

Ссылки: