Беклемишев А.П.: Опять отпуск в Алупке 1932 г

И вот опять Глеб и Оля едут на юг к Чёрному морю. Опять замирают они, глядя вниз от Байдарских ворот. В Крыму видны некоторые следы землетрясения . В Симеизе стоит Дива, но Монах раскололся.

В Ялте и за Ялтой, в сторону Массандры, есть разрушенные здания и трещины в стенах. Остановились в гостинице "Россия". Через несколько дней приехала Наталья Захаровна.* Она заняла комнату рядом. Как всегда, не унывает, смеётся. Балкон у неё общий с Беклемишевыми. Она стоит на балконе, ест черешни и плюёт косточки вниз, в сад.

- Наталья Захаровна, - говорит Глеб, - выйдут неприятности.

- Чего ради? Я работаю для треста зелёных насаждений.

Гостиница быстро переполняется. Туристы, сидя в коридорах, ожидают, когда освободится комната. Чтобы получить обед в ресторане при гостинице, надо ждать не менее двух часов. В комнате Глеб поймал двух клопов.

Наталья Захаровна, при своей комплекции, не очень любит дальние пешеходные прогулки. Она предложила ехать на Ай-Петри. Беклемишевы и Наталья Захаровна пришли к месту посадки заранее. Потом появились комсомолки и ринулись на автобус с энергией табуна молодых кобылиц. Глеб и Оля оказались оттеснёнными на заднюю скамейку, но Наталья Захаровна упруго вильнула бёдрами и села впереди. Автобус стал набирать высоту. Вечером высадились у какого-то барака на Ай-Петри. Рано утром пошли смотреть восход солнца. Было действительно красиво. Бледная сначала панорама заиграла всеми красками под лучами солнца. Фото: Вид на восход с горы Ай-Петри

Внизу путешественников поджидал уже приехавший инженер Добронравов . Теперь проводили дни вчетвером, чаще всего в Воронцовском парке. Дальше Мисхора и Симеиза не ходили. Обедали через два дня в третий, жалко было терять столько времени, стоя за столиками над душой у обедающих. Было поэтому все время несколько голодно.

Месяц подходил к концу. Тут произошло событие, заставившее всех заторопиться. Советская армия имела столкновение с японцами у озера Хасан . Могла начаться война. Глеба и Добронравова могли призвать на военную службу. Надо было спешить домой. Простояли в очереди за билетами в местной железнодорожной городской станции и ничего не получили. Поезда прямого сообщения с плацкартными местами Севастополь - Киев не существовало.

Был только один жёсткий плацкартный вагон прямого сообщения. Его места (всего 30 или 31) распределялись по многим курортам Крыма: Симеиз, Алупка, Ялта, Гурзуф, Алушта, Феодосия. Каждая касса получала два-три билета, и они попадали в руки знакомых кассира до открытия кассы или продавались им в нелегальном направлении. Тогда кого-то осенила мысль: надо лететь. Поехали в Ялту и купили за неделю вперёд четыре места в самолёте Симферополь-Киев. Купили и места в автобусе Ялта-Симферополь. Но купить заранее места в автобусе, ходившем как трамвай, между Симеизом и Ялтой, было нельзя.

В этом было слабое звено всего плана. Стоило опоздать в Ялту и пропадали места в самолёте и заплаченные за них 450 рублей. Поэтому Беклемишевы и Добронравовы явились к остановке автобуса (он останавливался недалеко от источника Трильби) заблаговременно. Один автобус пропустили, как и предполагали. Следующий должен придти через полчаса. Не попавшая в автобус старушка сетовала, что её оттёрли от автобуса, хотя она стояла впереди.

- Уж теперь мы вас обязательно посадим, - уверял её Добронравов.

За старушкой, Беклемишевыми и Добронравовыми росла очередь, небольшая, но всё же очередь в 5-6 человек, не считая их. Как только автобус подошёл, несколько предприимчивых туристов ринулось вперёд. Кондукторша, не открывая дверей, объявила, что мест всего пять. Как раз для старушки и Добронравовых с Беклемишевыми.

Фото: Источник Трильби, Алупка

Но впереди уже укрепился молодой человек из хвоста.

- Послушайте, товарищ, станьте на ваше место сзади, - обратился к нему Глеб.

- И не подумаю.

- Я вас предупреждаю, что вам своего места в автобусе не уступлю.

- Это ещё посмотрим.

Места в самолёте поставлены на карту. Глеб схватил молодого человека за левую руку. Тот хватается правой рукой за толстое стекло автобуса. Рывок. Стекло не рассчитано на такое усилие. Оно вылетает вместе с молодым человеком. Он бледнеет, но остаётся стоять в стороне.

- Кто платит за стекло? - кричит кондукторша.

- Вот мы четверо, - отвечает Наталья Захаровна.

Беклемишевы и Добронравовы подсаживают старушку и входят сами.

Дальше всё идёт по расписанию. Кондукторша берёт 18 рублей за стекло и кладёт их в карман без расписки. Ясно, что за стекло заплатит государство. Автобус из Ялты привозит пассажиров на аэродром Симферополя. К отлёту готовят два самолёта: один двенадцатиместный на Москву и шестиместный одномоторный на Киев.

На аэродроме расстаётся курортная пара, кончается роман. Она - москвичка, он - киевлянин, толстый, немного нахальный. Он подносит ей букет цветов. Пропеллер завертелся, самолёт вспорхнул, и дама улетела. С отлётом киевского самолёта почему-то запаздывают. Уже час дня. Наконец грузят чемоданы в багажник, шесть пассажиров занимают места, закрывают двери. Самолёт разбежался и оторвался от земли.

Сначала все оживлены. Самолёт пролетает над Сивашем. Соляные поля. Сиваш окрашен в разные цвета. От земли подымаются токи нагретого воздуха. Самолёт проваливается в воздушные ямы. Наталья Захаровна и толстый пассажир полулежат в полудремоте. Оля сначала жалуется на боль в ушах, потом заболевает. Самолёт идёт на высоте двух тысяч метров. Внизу блестят озёра и речки.

Вдруг мотор останавливается, и самолёт скользит, как планёр. Добронравов поворачивается к Глебу и выпячивает нижнюю губу, как бы говоря: долетались. В Днепропетровске промежуточная посадка и зарядка бензином. При посадке у алюминиевого кресла, на котором сидит Добронравов, отваливается спинка. В Днепропетровске с Добронравова требуют за кресло деньги.

Вмешивается Глеб:

- Вот это здорово. Значит, если у вас развалится в воздухе весь самолёт, так мы ещё будем за него платить. Вы посмотрите на конструкцию этого кресла. Несомненно его конструировал круглый идиот. Там, где изгибающий момент достигает своего максимума, он просверлил дыру в два сантиметра. От момента сопротивления ничего не осталось.

Администрация сконфужена неизвестными словами и отказывается от иска к Добронравову. Пассажиры разминают ноги около самолёта. Толстый пассажир, тот самый, который окончил роман с москвичкой, читает около самолёта лекцию, затягиваясь папиросой.

- Вот это называется фюзеляжем, - произносит он.

- Вы что, спятили? Самолёт набирает бензин, а он с папиросой. Вы не знаете, что курить на лётном поле нельзя?

- Вы повежливее выражайтесь.

- С вами не выражаться, а арестовать вас надо.

Смущённый толстяк топчет папиросу.

Самолёт подымается и летит вдоль Днепра. Киевский аэродром на левом берегу. Доставка в Киев автобусом. Оля совсем укачалась. Глеб доводит её до сиденья в автобусе и сажает у открытого окна. Перед ней садится толстяк. В автобусе висит объявление: курить нельзя. Толстяк вынимает папиросу и закуривает. Дым струёй воздуха наносит на Олю. Она опять чувствует тошноту.

- Гражданин, - говорит Глеб, - пожалуйста прекратите курение. Вы видите написано, что тут курить нельзя.

- А я буду курить и заплачу пять рублей штрафу.

- А я заплачу двадцать пять рублей штрафу и выброшу вашу папиросу из вашего рта.

Толстяк не хочет, чтобы Глеб платил 25 рублей штрафу и выбрасывает папиросу.

Наконец Беклемишевы дома. Мать Оли с Боем встречают их.

- Ну, как? Всё ли благополучно? Бой радостно прыгает по очереди на Глеба и Олю. Он от радости не знает, что делать. Приносит в зубах из передней пару калош.

Ссылки: