Беклемишев А.П.- перемещенное лицо: На Рейне, [1944]

Всех погрузили в вагон. К отправляемым был прикомандирован сопровождающий - латыш, одетый в форму "феркерминистериум"* . Стало известно, что везут на Рейн. Поезд бежал вдоль Вислы на север, потом повернул на запад. Пересекли Одер, ночью приехали в Берлин.

Берлин был уже сильно разбит. Когда поезд стоял у вокзала, загудели сирены. Всем приказали выйти из вагона. В бомбоубежище не водили. Все двадцать человек прижались к стене. Налёта не было. Дали отбой, и поезд снова побежал на запад. Миновали Ганновер. Он тоже был сильно разбит. В Дюссельдорфе сидели в бомбоубежище.

Наконец латыш объявил, что вагон находится на станции назначения. Всех доставили в большой зал, где в мирное время почтенные немцы и их подруги развлекались танцами. В зале стояли кровати, которые беженцы поделили между собой, отделив семейства повешенными одеялами. Всё здание принадлежало господину Шумахеру, содержавшему также пивную. Ближайшая территория была заполнена фермами. К фермам прилегали фруктовые сады и луга, огороженные проволокой. На лугах паслись голландские коровы. Между садами и лугами дорожки вели к Рейну.

- Вот он Рейн ! - думала Оля, - страна Зигфрида, Брунгильды и мрачного одноглазого Гагена.*

Может быть в верховьях, у Гейдельберга, Рейн действительно очень поэтичен, но здесь, на нижнем течении, он был покрыт сплошной плёнкой нефти. Купаться в нём было невозможно. Человек выходил из него более грязным, чем входил. Дальше кругом виднелись металлургические заводы, поднимались доменные печи и газгольдеры. С неба непрерывно падала копоть.

Окружающие фермеры совсем не походили на крестьян. В трамвае ни их, ни их жён нельзя было отличить от горожан. Они так же были одеты и имели вид интеллигентных людей. У Беклемишевых сложилось впечатление, что люди Рейна наиболее отзывчивые из всех немцев. Как только беженцы появились в их районе, они привезли им большой мешок груш. Тогда киевляне помогли фермерам в уборке фруктов. Те опять наградили их яблоками и сливами.

Во время войны без специальных "шайнов" [(удостоверений)] нельзя было ничего купить и даже починить обувь. Рейнские сапожники чинили обувь беженцам без всяких разрешений. Другое дело - немецкая полиция.

Все беженцы должны были явиться в полицию. Их сфотографировали с номерами на груди и взяли отпечатки пальцев. Этим ограничились, не нашили специальных знаков на рукава. Поблизости находилась целая команда русских в специальной форме. Это были санитары, на обязанности которых было убирать человеческие останки после бомбёжек, руки, ноги и бесформенные куски костей и мяса.

На второй день к беженцам явился молодой рыжий немец. Числился он инженером, но походил скорее на спекулянта, а вернее всего был партийным наци, надзирателем, приставленным к "людям с востока". Бюро, в котором приехавшие должны были работать, подчинялось инженеру Бургхардту . Он был полной противоположностью Блюмериусу. В России он никогда не бывал и привезенных ему рабов люто ненавидел. Обращаясь к ним, он не мог смотреть им в глаза. Вероятно, взгляд глаз слишком выдавал его ненависть.

Работать надо было 11 часов в сутки. Работали в небольшом бараке. После одиннадцатичасовой работы, по собственной воле, засыпали песком, при помощи ленточного транспортёра, бетонную трубу, которая служила бомбоубежищем, как им самим, так и окрестным фермерам. Налёты происходили часто, днём и ночью. Иногда днём лётчик обстреливал из пулемёта улицу.

В такой обстрел однажды попала Оля. Спрятаться было трудно, потому что дома не имели подворотен. Другой раз работники бюро высыпали на двор смотреть на лётчика и тот, увидя скопление людей, стал пикировать на барак. Все бросились внутрь и легли на пол. Бомба попала между двумя соседними стогами соломы, забросала барак землёй и соломой. Все окна вылетели и засыпали лежащих на полу мелким стеклом, напоминавшим сахар- песок.

Ночью спали не раздеваясь. По два-три раза в ночь бегали в бетонную трубу. Спотыкаясь в темноте о кусты, падали на землю. Однажды, когда Оля заболела и осталась в зале, около неё остался и Глеб. Ночной налёт продолжался несколько минут. Бомб не сбрасывали, но слышно было, как бомбардировщики (вероятно, их было несколько сотен) с шумом пролетают над головой.

Обедать ездили в город, в большую столовую, где питались тысячи "остов", работающих на окружающих Рейн заводах. В столовой стоял постоянный шум от стука посуды. Когда Беклемишевы вышли из столовой, их поразила тишина. Совсем не было людей.

- Куда весь народ исчез? - спросил Глеб случайного рабочего.

- Разбежались. Был алярм [(тревога)]. Сейчас будет налёт.

Рядом стоял железобетонный куб без окон, с одной дверью. Это было наземное бомбоубежище. Стены его были толщиной не менее метра. Глеб и Оля вошли внутрь. Вверх подымалась бетонная лестница. Коридоры вели в комнаты без окон. Бетонный куб был переполнен женщинами и детьми.

Один за другим раздались три сильных взрыва. Железобетонный куб закачался на своём основании. Закричали женщины, заплакали дети. Потом настала тишина. Когда Беклемишевы вышли из куба, они увидели три гигантские воронки около трамвайных рельс, где они недавно стояли.

В воскресенье Беклемишевы пошли знакомиться с окрестностями. Рядом с большим кладбищем был парк, в парке - озеро. В озере кто-то плавал и от удовольствия сотрясал воздух отборными русскими ругательствами.

Беженцы были поставлены в бюро на чертёжную работу. Когда что- нибудь привозили и надо было разгружать чертёжные станки или ящики, они превращались в грузчиков. Вскоре они поняли, чем занималось это бюро - здесь проектировали десантные суда для высадки гитлеровской армии на берега Англии. И когда? Когда англо-американская армия уже высадилась во Франции и вступала в Голландию. Это были август и сентябрь 1944 года. До Голландской границы было сорок километров. Пушки генерала Эйзенхауэра были слышны довольно отчётливо.

В начале октября стало известно, что бюро переезжает в Гарц. Опять погрузка в вагоны. Поезд стоял на путях шесть мучительных часов. Два раза все бегали в бомбоубежища. Рейнские немцы, сидевшие в убежищах, не отказывали в приёме и "ауслендерам".

Опять проехали мимо Ганновера, но в обратном направлении. Миновали Хальберштадт. Высадились в Бланкенбурге. Беженцев опять поместили в бывшем танцевальном зале фрау Раппе. Он помещался на втором этаже и имел антресоли. Рыжий немецкий наци доставил сюда двухэтажные кровати и стандартные шкафы. В первом этаже помещались небольшие комнаты, которые фрау Раппе сдавала солдатам, приезжавшим в отпуск и нуждавшимся в помещении, где они могли бы провести время со своими фрау или с "невестами".

Ссылки: