Беклемишев А.П. на практике [лето 1913]

На путях у Киевского вокзала рядом стояли два поезда, отходивших на Ростов. Один шёл через Екатеринослав, другой через Полтаву. Старый киевский вокзал пришёл в негодность, его заменял временный - деревянный. С поездом, уходившим на Ростов через Екатеринослав, ехал на практику Глеб. Его провожали медик Миша Гальчинский и математик Всеволод Метельский . Все трое выпили в буфете пива. Всеволод держал в руках пальто Глеба. Третий звонок, свисток. Поезд двигается, Глеб вскочил на ступеньку. Уже виден только задний вагон. Тут только Всеволод замечает, что у него осталось пальто Глеба. Рядом стоит ещё поезд, уходящий на Ростов через Полтаву. В нём едут незнакомые студенты-кавказцы. Всеволод вручает им пальто и просит передать его начальнику станции Ростов для инженера Янушевского. И пальто начало своё самостоятельное путешествие - оно попало к П.С. Янушевскому и затем нашло Глеба на станции Беслан , где он был на практике.

Пока что Глеб приехал в Ростов и, остановившись у Янушевских , отправился к начальнику службы тяги Владикавказской железной дороги инженеру Правосудовичу . Сначала Глеба принял секретарь, который выглядел так важно, что Глеб принял его за самого начальника службы тяги. Секретарь спросил Глеба, где бы он хотел проходить практику. Глеб указал Владикавказ. Оказалось, что его опередил Леня Добронравов , которого уже назначили во Владикавказ, в мастерские. У Добронравова были свои особые причины, чтобы выбрать Владикавказ - там проводила лето курсистка, с которой у Добронравова завязался роман.

На повторный вопрос секретаря, Глеб указал на Бесланское депо, как на желательное место практики.

- Почему же вы хотите проходить практику в Беслане?

- Потому что от Беслана недалеко до Нальчика, - простосердечно отвечал Глеб, - а в Нальчике проводит лето моя сестра и семья инженера Янушевского.

После этого разговора секретарь ушёл в кабинет начальника и через пять минут позвал Глеба к инженеру Правосудовичу

- Так вы выбрали Беслан, чтобы бывать в Нальчике, - сказал он, - но имейте в виду, что моя семья так же проводит лето в Нальчике и я там бываю. Если я вас там встречу, то немедленно вас уволю.

- Если вы меня встретите в рабочее время, - отвечал Глеб, - то у вас будут все основания для увольнения, но я буду иметь перерыв в работе на маневровом паровозе в 36 часов, а до Нальчика от Беслана всего четыре часа езды. Я думаю, что способ, которым я распоряжусь своим временем отдыха, вряд ли должен подлежать контролю.

Глеб получил назначение в Беслан, но выехал туда с заездом в Нальчик. Ветка от Котляревской до Нальчика была только что окончена, но ещё не открыта для движения. Глеб проехал сорок вёрст от Котляревской до Нальчика в нанятом экипаже. Он побывал у Балашовых и затем пешком прошёл через Атажукин сад на хутор Долинский, где тогда жили Янушевские.

До хутора Долинского было всего три версты. Атажукин сад тянулся по берегу речки Нальчик*. За речкой стояли невысокие горы - Кизилевки. Дальше подымались горы, покрытые буковым лесом. Снеговых гор отсюда не было видно, на следующий день Глеб уезжал в Беслан с первым поездом, открывавшим движение по ветке. Торжественно была перерезана лента, преграждавшая путь, и первый поезд двинулся по плохо ещё балластированному пути, как по ухабам. От станции Нальчик хорошо были видны горы главного хребта. Отдельные вершины носили названия: Дыхтау, Кашкантау.

Бесланское депо было оборотным. Большинство поездов из Ростова на Баку шло по другой линии, не заходя в Беслан. По этой линии проходили только поезда, связанные с местными поездами по ветке Беслан- Владикавказ. Заведовал Бесланским депо начальник, выслужившийся из машинистов. Это было уже редкостью, большинство депо имели начальниками инженеров.

Глеб должен был работать на маневровом паровозе по двенадцать часов в смену. Расписание было устроено так, что приходилось дежурить на паровозе то днём, то ночью. Иногда работы было много, иногда же паровоз стоял без дела и Глеб умудрялся подремать на короткой скамейке. Вообще же работа была не тяжёлая, так как паровоз отапливался нефтью. Когда всходило солнце, то в его лучах блестела снеговая шапка Казбека за Владикавказом.

Вскоре Глеб посетил Лёню Добронравова во Владикавказе. Там как раз открылась вакансия на маневровом паровозе и Глеб перевёлся во Владикавказ. Здесь было веселее. Жил он вместе с Добронравовым в железнодорожном доме. Единственно, что было здесь плохо, это множество собак, от которых в доме развелись блохи необычайной величины и кусавшиеся как дикие звери.

Глеб и Лёня Добронравов проводили вечера вместе, если только он не шёл к своей курсистке. Они побывали в духанах, где подавали вино с острым сыром, ломтиком колбасы и какой-то травкой, напоминавшей петрушку. Ходили они и на [озеро] Трек у Терека. Здесь среди гуляющей публики можно было видеть местную девушку, за которой ходил человек с ружьём.

- Это, чтобы не похитили, - объяснил Добронравов.

Ходили они и по Военно-Грузинской дороге, но никогда не могли удалиться по ней больше чем на двенадцать вёрст - не хватало времени между двумя дежурствами. Надо было ведь успеть выспаться перед работой.

По правилам Глеб должен был приходить в депо, где паровоз, обслуживавший ремонтные мастерские, стоял на канаве. Но Глеб, имевший хорошие отношения с машинистом, обычно ждал, когда машинист выезжал на паровозе из депо, и тогда, узнав его по свисткам, бежал прямо на пути. Ему только приходилось из-за этого ползти между колёсами, чтобы смазать эксцентрики, которые, на этом старом паровозе, помещались под его брюхом.

В начале августа Глеб сдал экзамен по книжке о правилах движения. Начальник депо экзаменовал Глеба у себя дома, вернее на огороде, копаясь в грядках. Глеб и Лёня Добронравов решили уйти с практики пораньше, чтобы провести с неделю в Нальчике. Чтобы сдать отчёт по практике, пришлось съездить в Ростов и оттуда вернуться в Нальчик. Нальчик - центр Большой Кабарды. Кабардинцы люди высокие, чаще всего брюнеты, и довольно независимые. На станции Котляревская, на почте, Глеб наблюдал такую сцену: два кабардинца закурили, чиновник довольно грубо закричал, что здесь курить нельзя. Кабардинец с чувством собственного достоинства ответил: "Покажи, где написано?".

В Нальчике застали большую компанию у Янушевских. Ездили с ними в аул, смотрели местные танцы. Встретили там и строгого инженера Правосудовича . Он, впрочем, ничего не сказал.

Фото: Одно из пяти карстовых "Голубых озер" под Нальчиком

В следующие дни соорудили поездку на возах в Балкарию . Весь этот маленький народ жил в ущелье, у начала которого было "Голубое озеро". Оно лежало в 30-ти верстах от Нальчика. Ехали: Мария Максимилиановна со старшими детьми Володей и Лёлей, Адя Гротен, Надежда Петровна Балашова, Карагичев, Глеб, Добронравов, гостившая у Янушевских киевлянка Юдина, ещё несколько знакомых Янушевских.

День был исключительно жаркий. Приходилось мочить полотенца в ручьях и покрывать ими головы. Когда добрались до "Голубого озера", солнце уже садилось. Глеб разделся и бросился в озеро, но сейчас же выскочил, как ошпаренный. Вода была очень холодная и имела сернистый запах, озеро было кратером потухшего в незапамятные времена вулкана. Глеб дрожал, и ему дали две рюмки водки.

На другой стороне озера бродила группа людей. Они оказались другой экскурсией, среди которой находился реалист - хороший пловец. Он попробовал переплыть это небольшое озеро и потонул всего за полчаса до приезда компании Янушевских. Вероятнее всего, его погубила судорога в ледяной воде, но дед-балкарец, живший неподалеку, объяснял иначе:

- Здесь живёт такой змей-крокодил. За ногу хватает.

Ночевали на берегу озера под открытым небом. Звёзды казались особенно яркими на чёрном небе. Наводили на мысль о вечности и о бренности всего земного и об ограниченности человеческой жизни.

Утром, умывшись и напившись чаю, организовали пешеходную экскурсию вглубь ущелья. Дорога шла как бы по полке, под которой в глубине стремительно бежал поток. Вверх стены подымались не так отвесно. Кое-где по уступам ползали козы, а в некоторых местах даже коровы. Растительность на этих стенах была не зелёная, а какая-то коричневатая. Небо над ущельем тянулось узкой полосой. В одном месте дорога переходила на другую сторону ущелья по каменному мосту, но сделанному самой природой.

Фото: Павел Степанович Янушевский с детьми Игорем (стоит), Олей, Володей, маленькой Марьяной и Людой (стоит), 1913 год. Фото: Наш герой (в центре) и Надежда Петровна (с Таней на руках в заднем ряду) в окружении семейства Янушевских и их гостей, 1913-14 год. Сзади с Марой на руках, возможно Леонид Добронравов, а на переднем плане с усами и Марьяной Янушевской на руках - уж не вечный ли студент Карагичев?

Через двадцать вёрст встретили первый аул. Сакли были сложены из камней и не имели окон, вместо них были просто отверстия. Население аула собралось смотреть на чужаков. Все были крайне бедно одеты и никто не понимал по-русски. Все путешественники устали и хотели нанять верховых лошадей. Добронравов пробовал прыгать на палочке верхом, но его не понимали, затем привели старика-переводчика. Старик показал знание русского языка, сразу высыпав ряд отборных русских ругательств. Восхитив своими лингвистическими познаниями односельчан, он величественно удалился. Пришлось обратный путь так же проделать пешком. Впрочем, к аулу ходила только молодёжь. У "Голубого озера" узнали, что Мария Максимилиановна отпустила нанятые телеги и что на хутор Долинский поведёт проводник по кратчайшей тропе.

Вышли около полудня. Вскоре стала мучить жажда. Глеб спустился в лесной овраг, напился в ручье. Он почти поднялся из оврага, когда ветка сбросила с его головы фуражку и он вторично спустился на дно оврага. Когда он вышел наверх, он не увидел никого из своих попутчиков. Куда идти? Перед ним лежала узкая долина с разветвлениями. Покрытые лесом горы уходили в бесконечность. Он пошёл наугад. Встретил двух кабардинцев, а может быть балкарцев - они не понимали ни слова. Глеб почувствовал себя неприятно. С ним не было ни куска хлеба, ни компаса, ни карты. Через час он увидел речку. В ней болтались какие-то тела. Случайно он набрёл на свою компанию.

На хутор Долинский пришли около полуночи. На другой день была устроена верховая прогулка. Глебу, как старшему, поручили всех четырёх подростков Янушевских. Он ехал впереди на смирной кавказской лошадке. Двигались по довольно узкой горной дороге. Внизу в глубине бежала речка. Вдруг дорога сузилась, часть её незадолго перед тем, видно, обвалилась. Повернуть было уже нельзя. Глеб испугался за детей, сорваться было легко. Одно колено тёрлось о скалу, из-под копыт камни летели в пропасть. Глеб положился на лошадей. И действительно они благополучно прошли по узкой тропинке.

Оставался ещё один день. Пошли играть в теннис на дачу Кригер- Войновского. Добронравов и Глеб играли с сыновьями Кригер-Войновского Серёжей и Митей. Солнце пекло, играли раздевшись до пояса и пили холодную воду. Этим и кончилось лето на Северном Кавказе. Глеб и Лёня Добронравов возвращались в Киев, в институт.

Двоюродные сёстры Глеба, гимназистки Вера , Надя и Лиза Вакары жили в Святошино [(это дочери Платона Модестовича и Евгении Давыдовны )].

Вера и Надя были в старших классах, Лиза - в одном из начальных. Недалеко от Святошина был расположен военный аэродром. Вера и Надя познакомились с лётчиком Передковым, и он однажды покатал их на самолёте. Теперь они обещали устроить протекцию Глебу и Лёне Добронравову, которые тоже мечтали полетать.

Однако когда Вера передала по телефону, что полёт назначен на воскресенье, вышло так, что в этот день Глеб условился идти в кино с Олей Лепешинской и не мог поехать на аэродром. Лёня Добронравов приехал один, остался очень доволен полётом и условился на следующее воскресенье привезти ещё свою знакомую курсистку, мечтавшую полетать.

Так как число приглашаемых пассажиров было ограничено, то Глеб теперь совсем выпадал из их числа. В субботу Глеб позвонил Добронравову и сказал, что полёт отменяется. Сам он пригласил Бронэка Новицкого, вместо курсистки Добронравова, и они оба поехали в Святошино на велосипедах. Поездка была не из лёгких, так как Бронэк, занявший у кого- то велосипед, ездил на велосипеде очень плохо и часто налетал на тумбы. Так или иначе они доехали до дома Вакаров и с Верой и Надей отправились на аэродром. Самолёты были двух типов (все открытые): германские "Юнкерсы" (монопланы) и два или три "Фармана" (бипланы).

Солнце склонялось к западу, в воздухе находилось одновременно 10-12 самолётов. Кроме Передкова в этот день, среди других, летал и поручик Нестеров , уже приобретший известность, как один из лучших лётчиков. Он погиб в начале первой мировой войны, протаранив немецкий "Таубе".*

Наконец, после Веры и Нади, очередь дошла до Глеба. Самолёт разбежался и поплыл в воздухе. Высота была небольшая, 350-500 метров, и скорость самолёта не превышала 75 километров в час. Казалось, однако, что сильный ветер бьет в лицо и затрудняет дыхание. Передков вёл самолёт по большому кругу, захватывавшему Политехнический Институт, Святошинские леса и станцию Беличи. Вдали виднелась лента Днепра.

При заходящем солнце, освещавшем лес, город и плывущие в воздухе самолёты, картина казалась Глебу феерической и незабываемой. Жалко было, спустясь на землю, снимать свитер, кожаную куртку и шлем. Фото: Штабс-капитан П.Н. Нестеров

Ссылки: