Беклемишев А.П. в эмиграции: Люди возникают из небытия

Вскоре после окончания войны немцы организовали "Зухцентрале", бюро, которое разыскивало пропавших родственников и знакомых. Глеб уплатил пять марок без всяких результатов. Он знал, что где-то в Германии существуют Белинги, Наталья Сергеевна Вакар, семейство Коваленко, Радзиевские. Но как их обнаружить?

Однажды Глеб с Петренко поехали в Геттинген. Шли с вокзала по улице. На углу стояли два немца. Один из них посмотрел на Глеба и спросил по-русски:

- Простите, вы не Глеб Петрович Беклемишев?

- Да, так меня зовут.

- Вы меня не узнаёте?

Как-то неприятно признаваться, что не узнаёшь человека. Поэтому Глеб ответил политично:

- Да, конечно, я узнаю вас. Только не могу вспомнить, где мы встречались, в Шретерсбурге или в Рейнгаузене.

- Ни в одном из них. Я работал в вашей кафедре в Киеве. Я - Кособоков .

Тут только Глеб его узнал. Обменялись адресами. Кособоков обещал приехать в Гослар. И действительно через неделю он приехал в лагерь.

Он рассказал события своей жизни начиная с прихода немцев в Киев. У него были жена и дочь. Жена была родом из обрусевших немцев. Когда немцы стали производить учёт фольксдойче , Кособоковы решили не обнаруживать своих немецких корней и не делаться фольксдойче. Однако им пришлось изменить своё намерение благодаря доносу. Это было полгода спустя после зверского убийства евреев в Киеве . Кто-то донёс, что Софья Юльевна еврейка. Ей пришлось пойти в Гестапо с документами, из которых обнаружилось её немецкое происхождение.

- Так вы же должны оформить свои права как фольксдойче.

По Софье Юльевне стали фольксдойче и Ираклий Устинович и их дочь. В 1943 году их вывезли в Германию, и Кособоков стал работать в лаборатории.

До конца войны оставалось уже немного, когда Ираклий Устинович, возвращаясь домой с работы, встретил свою дочь с офицером в немецкой форме.

- Папа! ? сказала дочь, - познакомься, это мой жених.

Офицер протянул руку и сказал несколько слов на чистом русском языке.

- Папа! Мы сейчас уезжаем в Дрезден. Я оттуда тебе немедленно напишу.

Они ушли, а я, рассказывал Кособоков, пришёл домой и спросил жену:

- Ты видела Люду?

- Да, - ответила она, - Люда познакомила меня с женихом и сказала, что уезжает в Дрезден.

- Я встретил их. Зачем ты её отпустила?

- Это было так неожиданно. А зачем ты её отпустил?

- Теперь ничего не поделаешь. Будем ждать письма.

Но письмо не пришло. Дочь Кособоковых приехала в Дрезден в день страшного налёта на этот город. Все розыски, предпринятые Кособоковым, ни к чему не привели. Через 8 лет родители получили письмо от дочери из С.С.С.Р. Кособоков показал Беклемишевым карточку дочери. С фотографии смотрело лицо красивой девушки двадцати лет...*

Белинги жили в Геттингене у сестры Ади, Евгении Максимилиановны . Однажды Дмитрий Евстафьевич шёл по мостовой вдоль тротуара и тащил за собой "хандваген". На его беду по улице проезжал большой грузовик. На ходу у грузовика открылась тяжёлая дверь и ударила профессора Белинга по спине. Он упал. С двумя сломанными рёбрами профессор попал в госпиталь. В госпитале соседом по койке Белинга оказался Ираклий Устинович Кособоков . Оказалось, что оба говорят по-русски и оба киевляне. Стали перебирать знакомых киевлян.

- Знали вы Радзиевских ?

- Как не знать. Мы жили с ними на одной улице. А не знавали ли вы инженера Беклемишева ?

- Боже мой! Да я работал в его кафедре. Более того, две недели тому назад я был у него в Госларе.

- Так он тут! А его жена?

- И она здесь. Мы втроём грибы у них в лесу собирали.

Кособоков написал Глебу, и Глеб сейчас же приехал в Гёттинген. Он познакомился с Софьей Юльевной Кособоковой , красивой, большого роста, дамой и навестил Белингов. Дмитрий Евстафьевич заведовал музеем. Адя работала как бактериолог. Стали вспоминать добрые старые времена, когда жили в Букрине летом, когда Белинг был студентом, Адя гимназисткой, а Глеб только что кончил гимназию.

Потом Адя приехала в Гослар. Глеб раздобыл ещё один велосипед, и они поехали по шоссе в горы. Адя набрала корзину грибов. Потом ходили за грибами вблизи лагеря. Встретили немку с грибами. Немка собрала серые мухоморы, Оля несла поддубовики.

- О! - вскричала немка, - зи хабен гифтиге пильзен!

Найн, отвечала Оля, - зи хабен гифтиге пильзен ([это вы собрали] ядовитые грибы).

Так они и не переубедили одна другую.

Вскоре один служивший в английском управлении украинец попросил Глеба заниматься по математике с его сыном. Сын Бельского Ярко учился в немецкой гимназии. Знания его были настолько высоки, что ни в каком репетиторе он не нуждался. Глеб стал с ним двигаться вперёд, обгоняя гимназический курс, а потом излагал ему начала аналитической и начертательной геометрии.

В это время Глеб решил окончить автомобильную школу и получить "фюрершайн" (право управления автомобилем). Перед этим Глеб посещал курсы в другом лагере, где один англичанин читал курс устройства и управления автомобилем. Евгения Петровна Базилевич называла этот курс: "Заочное обучение езде на заочном автомобиле по заочным дорогам".

Чтобы попасть в немецкую школу, нужно было получить разрешение от английского майора. Однако оказалось, что для получения разрешения надо принести записку от человека, который согласен нанять вас шофером по окончании школы. Глеб сел на велосипед и поехал в Ваттенштадт. Там он разыскал Карла Ивановича , получил соответствующую записку и доставил её майору. Майор выдал разрешение, и Глеб отправился к немцу, заведовавшему школой. За обучение надо было уплатить 130 марок. Немец-заведующий школой сказал:

- Вы принесли 130 марок. Это хорошо. Но вы понимаете, что от этих марок сытым не будешь. Принесите ещё американские консервы.

Глеб принёс консервы, и обучение началось. Через три недели Глеб сдал экзамен в присутствии инспектора и получил "фюрершайн". Глеб хотел ещё попрактиковаться на грузовике. Он нашёл немца, владельца грузовика. Тот готов был практиковать Глеба, но требовал для этого горючего. Глеб отправился в гостиницу "Гольденштерн" и купил там бензина. В первую же поездку с немцем (Глебу сказали, что он коммунист) Глеб обратил внимание, что у него только один тормоз.

- Послушайте, ведь по правилам должно быть два тормоза. Я вижу ножной, а где же ручной?

- Пустяки, - ответил немец, - можно ездить и с одним.

Немец оказался жуликом. После двух поездок он прекратил занятия, сославшись на ремонт автомобиля, и не вернул оставшийся бензин... Через месяц он погиб в горах Гарца вместе с сыном. Единственный тормоз испортился, и он разбился.

Не очень далеко от лагеря в лесу, в домике жила немка со слепым мужем. Беклемишевы иногда выменивали у неё куриные яйца на табак. Муж её не всегда был слепым. Во время войны он служил на заводе и командовал целой группой "остовцев". Обращался он с ними грубо и жестоко. Его не любили.

Немец любил выпить и за неимением настоящего алкоголя пил метиловый спирт. Он стал слепнуть. Когда война была окончена, группа "остовцев" пошла к бывшему своему начальнику с намерением его убить. Он вышел на крыльцо, держась за перила. Бывшие "остовцы" стояли против него. Один из них сказал: "Да ведь он слепой, Бог его уже наказал. Пойдём отсюда". И немец остался жив. Он обращался потом к врачам. Медицина оказалась бессильна, глазной нерв был мёртв... Он выходил из дому и, держась за верёвку, шёл к куче дров. Там он ощупью ставил полено и колол его топором.

Ссылки: