Воздушный налёт на Киев советской авиации

Все успели уже позабыть о воздушных налётах немцев. А тут напомнила о себе советская авиация. Самолёты прилетели вечером, повесили в воздухе воздушные лампы* и сбросили несколько бомб. Самое странное в этой бомбёжке было то, что многие бомбы не разрывались.

С одной бомбой был такой случай. Бомба упала на крышу оперного театра. В это время в театре шла опера для немцев, что-то Вагнера, кажется "Лоэнгрин". В театр пускали одних немцев, в том числе и фолькс- дойче. Да кто другой пошёл бы слушать оперу - и кому на ум придёт, если не петь, то слушать оперу на голодный желудок? В партере сидел один фолькс-дойче с женой, его мать сидела в том же ряду, но подальше. Бомба прошла сквозь крышу, не разорвалась, но прямым попаданием убила мать этого фолькс-дойче. Никто больше от нее не пострадал.

Второй случай был с молодым институтским физиком, который остался в Киеве. Жил он в одноэтажном доме на Никольско-Ботанической улице. Во время вечернего налёта он лежал на своей кровати, а воротничок и часы положил на ночном столике.

Бомба с советского самолёта прошла сквозь крышу и попала в ночной столик. Она не разорвалась, но вырыла яму и утащила в неё столик, часы и воротничок. Так яма с бомбой и оставалась в комнате, и молодой физик сметал в неё сор. Налёты повторялись, но от них не бегали в бомбоубежища.

Жизнь шла своим чередом. Открылось несколько комиссионных магазинов. Они пользовались большим успехом, пока немцы не стали забирать из них вещей по принудительной оценке. На базарах цены баснословно росли. Украинские полицаи устраивали на базарах облавы, а пойманных вели в полицейские участки, сортировали и отправляли в Германию на работу.

Зима в 1941 году выдалась жестокая. Стены дома научников промёрзли насквозь. Трубы центрального отопления были заморожены в самом начале зимы и полопались. Были там и голландские печи, но спорить с морозом они не могли. Стены были построены с нарушением всех правил и были настолько теплопроницаемы, что оправдывали поговорку: "Наша горница с Богом не спорится, что на дворе, то и в горнице". Вдоль дома по морозу ходили жильцы. Следили, чтобы не было пожара. За пожар полагался расстрел всех взрослых мужчин, проживавших в доме.

Во время дежурства Глеба, когда мороз от пяток подбирался уже к сердцу, Глеб заметил огонь в одном из окон. Он позвонил в квартиру. Никакого ответа. Дело становилось угрожающим. Глеб вызвал несколько мужчин. Вышибли дверь. В пустой квартире горела стена. Огонь был потушен.

Осенью сюрприз: немцы забирают весь дом. Беклемишевы переехали на Подол. Там уже не было никакого источника света. Глеб раздобыл аккумуляторы и освещался 6-вольтными лампочками.

Мать Оли непрерывно болела. У неё был первый удар. Голод принимал зловещие формы. В организм не поступали какие-то необходимые элементы. Кровь переставала сворачиваться. У Глеба порез бритвой не заживал два месяца. Огороды не спасали, картофель выкапывали, тыквы крали. Надо было думать о заготовке дров, чтобы не замёрзнуть зимой. Купить их не было возможно. Надо было рассчитывать только на мускулы.

Ссылки: