Вустрау и Цитенгорст

Воспоминания Петра Астахова представляют двоякую ценность. Прежде всего - это кладезь уникальных фактографических сведений, что бесценно для историков как военного плана и коллаборационизма, так и для историков советских репрессий. Кроме того, они выводят нас на ряд более общих вопросов философско-морального плана. В то же время они и сами,- для того чтобы быть точно и адекватно воспринятыми, - нередко нуждаются в основательном комментарии. Взять, например, центральный для всего повествования эпизод - пребывание в Вустрау . Астахов описывает даже волейбольные баталии в этом лагере, но ни разу толком не объясняет, что за организация, собственно говоря, базировалась в Вустрау. Восполним этот пробел.

Вустрау В Вустрау базировались так называемые "Курсы подготовки административного персонала для оккупированных территорий", созданные в 1941 г. изначально по инициативе Министерства пропаганды (министр Геббельс), но с образованием в декабре 1941 г. Министерства по делам восточных земель (министр Розенберг) переданные в его ведение. Непосредственными инициаторами, с немецкой стороны, и ответственными за курсы являлись Кнюпфер , Лейбрандт и Паллон - сподвижники А. Розенберга , комендантом был другой сотрудник того же министерства - Френцель . Среди преподавателей большинство составляли представители русской белой эмиграции, в частности, Д. Брунст , Ю. Трегубов , Р. Редлих , В. Поремский и др., служившие в Министерстве по делам восточных земель . Курсы выявляли и готовили из числа советских военнопленных тех, кому можно было доверить серьезные поручения на оккупированных территориях, при этом явное предпочтение при наборе отдавалось фольксдойче . Отборочная комиссия Курсов выезжала в дулаги и шталаги на оккупированной территории, возглавлял ее барон Дельвиг , а с лета 1942 года - Брунст . Добровольцы из числа военнопленных оценивались по шестибалльной системе: люди с интеллектуальным уровнем ниже 3-х и выше 4-х отсеивались: первые как недостаточно развитые, ни на что не годные, а вторые - как слишком умные и хитрые, способные на роль двойного агента. Проверяли и на склонность к выпивке: приглашали на ужин и старались так напоить человека, чтобы у него развязался язык. Отобранные комиссией кандидаты переводились из лагерей в распоряжение Министерства и направлялись в "подготовительные" лагеря, один из которых находился здесь же, в Вустрау, а другой - в расположенном поблизости местечке Цитенгорст (Астахов, кстати, уточняет их специализацию: в Цитенгорсте сосредотачивались русские, а в Вустрау - украинцы и все остальные). Кандидаты в этих лагерях получали штатскую одежду и жили относительно вольно: они могли свободно ездить в Берлин, ходить в православные церкви и рестораны и вообще почувствовать себя полноправными жителями будущего послевоенного пространства, будущей новой Европы, руководимой из Берлина Адольфом Гитлером. Вместе с тем их могли и направить на сельскохозяйственные работы, что позволяло им дополнительно подкормиться. Первый набор в Цитенгорст состоялся в самом начале 1942 г. Он распределялся на три потока: первый, самый малочисленный, поток состоял из людей одаренных, с высшим образованием и способных руководить (среди них, в частности, были генерал Трухин , Зайцев , Флегонов , Штифанов и др.). Занятия с этой группой проводил непосредственно Брунст . Второй поток (около 30-40 человек) - это, в основном, молодежь со средним образованием и с еще не сформировавшимся мировоззрением (руководил ими Р. Н. Редлих ). Обучение велось без официальной программы, в том числе без официальной программы читал свои лекции по русской государственности и И. Ильин . Третий поток (около 80 человек, руководил ими Трегубов ) состоял из людей с минимальным образованием и в целом не слишком перспективных для дальнейшей активной антикоммунистической деятельности.

Обучение сводилось к беседам на общие темы, в том числе по истории Германии, и объяснениями того, сколь и чем так хорош национал-социализм. Очевидно, что в аналогичный поток со временем попал и П. Астахов. Возможно, его влили и в тот самый первый набор, находившийся в Цитенгорсте примерно до августа 1942 г., после чего все русские были переведены в Вустрау [ 39 ] . Вместимость лагеря в Вустрау составляла около 1000 чел. Немецким начальником лагеря являлся Кнюпфер , из эстонских немцев. Обитатели лагеря делились строго по национальностям (так, обучался здесь и Муса Джалиль ). Украинская секция насчитывала около 200 чел., кавказская - 300-400 чел., а русская - не более 150 чел. (ее руководителями были В. Поремский и Ф. И. Трухин ). Русские ведали лагерной библиотекой (заведующий - проф. Минаев ) и медицинским обслуживанием, украинцы - охраной и дисциплиной, а кавказцы - кухней. Здесь же впоследствии издавались и национальные газеты: так, А. Авторханов издавал мусульманскую газету "Газзават", под девизом: "Аллах над нами, а Гитлер с вами". Кроме теоретических занятий, для курсантов организовывались экскурсии с целью ознакомления слушателей с практической жизнью в Германии. После трех- или двухмесячного курса обучения некоторые слушатели направлялись для работы на оккупированных территориях. В частности, многие выпускники русской секции переводились в распоряжение немецкой гражданской администрации в Смоленске и Смоленской области. Как отборочный лагерь, Вустрау перестал существовать примерно в конце 1944 г. Однако еще с 1943 г. он стал одновременно и сборным лагерем для интеллигенции, прибывшей с оккупированных территорий. Таким образом, курсы-лагеря в Вустрау и Цитенгорсте в глазах советских проверяющих органов смотрелись (и являлись!) не просто подозрительными, а определенно враждебными и опасными учреждениями, любая причастность к которым не вызывала у смершевцев ни малейшего желания погладить по головке. Утверждения же Астахова о том, что он, будучи в Первомайске и далее, вплоть до Цитенгорста, не отдавал себе отчета в том, каких именно специалистов тут вербуют и для чего, могли вызвать у них только профессиональную ухмылку. Тем не менее Астахов прослушал и закончил курсы, принял участие в экскурсии по Германии, был выведен из состояния плена и даже получил паспорт апатрида , с которым мог свободно передвигаться по Германии. Когда он работал на немецком предприятии, то по тому же регламенту, что и сами немцы, а не по тому бесчеловечному, по которому горбатились в рейхе остарбайтеры . В любой момент его могли отправить в Россию, и он как миленький поехал бы, а в том, что этого не произошло, нет ни малейшей его заслуги. И если уж он именно к отправке в Россию и стремился - чтобы сдаться своим, то зачем было делать такой крюк и на корню исключать такую возможность побегом через Боденское озеро? Мемуарист отдает себе ясный отчет в объективной шаткости такой позиции: это, думается, и явилось главной причиной того, что очень скоро Астахов не просто смирился с вынесенным ему в 1946 году приговором, но и нашел его справедливым. Но огромная его заслуга - его, если хотите, подвиг - честный и совестливый показ перипетий этой внутренней борьбы. Тот судебный процесс, на отсутствие которого он не раз по ходу сидения в подольском СМЕРШе пенял, на самом-то деле состоялся - но внутри него самого, в его душе. Процесс "Астахов против Астахова". И Астахов- коллаборант вчистую проиграл этот процесс; оба его главных аргумента - и наивное незнание того, куда и зачем его вербуют, и несовершение впрямую ничего враждебного или даже предосудительного против советской власти - оказались в процессе "состязания сторон" неубедительными и не перевешивающими аргументов "противной" стороны.

Ссылки: