Астахов П.П. становится нормировщиком

Когда медосмотр и комиссовка закончились, я оставил мешок у товарищей, а сам подался в ТНБ. В бараке этом размещалось лагерное управление. Маленький тамбур перед входом, хорошо сохранявший тепло в бараке, и сам барак до окон были занесены снегом. Из тамбура я попал в приемную. Здесь у окна, за двумя столами, занимались несколько человек, среди которых я узнал своего знакомого. В правом углу дверь, обитая дерматином, там находился кабинет начальника ОЛПа. Левее - вторая дверь с табличкой: "УРЧ". Уже темнело. Единственное окно приемной, занесенное почти до самого верха снегом, плохо пропускало свет. На столах бумаги, наряды, справочники, книги, канцелярские счеты, старая пластмассовая чернильница "непроливашка", невесть откуда попавшая в лагерную контору, банка для окурков. Я пришел вовремя: у работающих еще оставалось время до прихода бригадиров. После окончания работы они приходили сюда "закрывать" наряды. Тогда в крохотной приемной становилось многолюдно и шумно. Сизый махорочный дым густым облаком плавал в накуренной комнатенке. Бригадиры, как всегда, торопились оформить наряды и "котловку", чтобы поскорее отвести работяг в столовую, а те, уставшие и промерзшие за день, утолить постоянно голодное нутро. И хотя баланда из турнепса и синяя от воды каша в обычных условиях могла стать лишь кормом для скота (то был послевоенный сорок седьмой), - зэки ожидали эту "пищу", чтобы чем-то наполнить пустой желудок, и она исчезала в мгновение ока. Мой знакомый, заметив меня, махнул рукой:

- Иди сюда поближе, вот место, садись. Не провидение ли это? Похоже, что Всемогущая рука протягивала мне руку, чтобы вытащить из трясины, куда я оступился и которая начала засасывать меня. Здесь меня ожидала бы участь "доходяги" на "общих", а суровый климат и пустой харч гарантировали верную дорогу на лагерный погост. Нормировщик чуть подвинулся и усадил меня рядом.

- Ты сам откуда?

- Я родился в Иране. В девять лет приехал с родителями в Баку. Они живут там и теперь. Я сам русский. Был на фронте, попал в плен, бежал в Швейцарию. В сорок пятом вернулся в Советский Союз, в Москву. Был арестован по 58-й статье. Осужден Особым совещанием на 5 лет. Остановился на какое-то время, потом продолжил представлять себя:

- Зовут Петром, фамилия Астахов. Учился в Баку, закончил десять классов. Специальности нет. Еще до войны брал работу домой, занимался картографией, графическим оформлением. Увлекался рисованием. Хотел поступать в Московский архитектурный институт, но помешала война. Вот и вся биография. Теперь решайте сами, подойду или нет для этой работы.

- Знаешь, ты еще молод и, несмотря на сложную жизнь, не успел набраться опыта. Я в лагере давно и смогу помочь тебе. Этот лагерь не простой, здесь собрано много уголовников. Сюда направляют нарушителей лагерного режима, убийц, воров. Я увидел твои вещи и подумал, что они привлекут внимание блатных. Ты останешься без вещей - тебя обворуют. Чтобы этого не случилось, принеси мешок сюда. Я отнесу его в свой барак, там он сохранится. Там есть дневальный, посторонние туда не ходят. Я понимал, что вещи он хочет, так или иначе, оставить себе, но прямо об этом не говорит - проявляет заботу, вроде бы, обо мне. Желая еще больше расположить меня, он продолжал:

- Я сижу уже десять лет. Недавно прошел слух, что для нас будет амнистия. Я не русский. Я из Болгарии. Мое имя Георгий. Знаешь, если бы не эта работа, не знаю, остался ли бы живым. Ты говоришь, что у тебя пять лет срока - это немного. Больше года уже отсидел. Если останешься здесь, будет легче ждать окончания срока. Понимаешь? Я тебе помогу и, думаю, что начальник лагеря возражать не будет - ведь срок-то маленький. Ну что, согласен? Мог ли я мечтать о таком подарке судьбы? Мне нежданно-негаданно свалилась работа в конторе, да еще уговаривают согласиться!!! Испытываю непередаваемое чувство удачи.

- Можно я схожу за вещами? Только туда и обратно. Через несколько минут я вернулся с рюкзаком и положил его в угол, где сидел нормировщик, и попросил разрешения остаться, чтобы увидеть весь дальнейший процесс работы. Я пытливо наблюдал за происходящим. В приемной становилось теснее; приходили запоздавшие бригадиры. Нормировщик производил впечатление знающего человека. Бригадиры пытались убедить его в правильности объемов выполненных работ, а он просто и образно доказывал их завышение:

- Если я буду учитывать всю перекидку снега, что вы пишите в нарядах, завтра послезавтра не останется в Воркуте ни одного участка со снегом. Подписывая наряды на котловое довольствие, нормировщик отвечал за объемы выполненных работ. Бригадиры же, имея дело с людьми, были заинтересованы в сохранении их работоспособности и в постоянстве списочного состава бригады. Однако нормы выработки составлялись таким образом, что выполнить их было необыкновенно трудно или просто невозможно. Чтобы заработать полновесную "горбушку" и 2-й или 3-й котел довольствия, бригадиры прибегали к разного рода уловкам - завышению категорийности грунта при земляных работах, его двойной или тройной перекидке, очистке снега, перевозке-переноске материалов и другим трудно учитываемым объемам вспомогательных работ, и за счет применения различных повышающих выработку коэффициентов доводили ее до нужных пределов.

Все эти и подобные им приписки существовали не только в лагерях, но и в обычной жизни на гражданке. Руководство знало об этом, но закрывало глаза. Абсурдность такого подхода была еще более заметной, когда под эти принципы подводили разные "почины" и "движения" - "стахановское", "бусыгинское", "кривоносовское", "ангелинское", "за себя и за того парня", "бригад коммунистического труда" и т.д. и т.п. Когда закончилась работа, я захватил рюкзак и вместе с нормировщиком дошел до барака АТП [ 31 ] , где мы и простились. Я шел довольный, меня уже более не стеснял груз за спиной, его я передал нормировщику перед уходом в свой барак. Когда на следующий день я пришел в контору и увидел своего знакомого, то узнал, что он уже разговаривал с начальником ОЛПа и просил зачислить меня в штат конторы, в ТНБ, и получил согласие. Для начала он дал мне несколько нормативных справочников и сказал, что они содержат материалы, связанные со строительством объектов в зоне.

- Обрати внимание на раздел "Земляные работы - рытье котлованов, фундаментов". Нужно практически представлять норму выработки этих работ, знать определение категорийности грунта, учитывать время года. Это дело не одного- двух дней. Прежде чем будешь знать нормы по памяти, пройдет время. Но это необходимо. Я вчитывался в тексты, стараясь представить объемы и время, но не все укладывалось в голове, а само занятие не выглядело таким простым, как его представлял опытный нормировщик. Вкрадывалось сомнение - справлюсь ли? Между тем Георгию не терпелось познакомиться с содержанием рюкзака. Я решил удовлетворить его любопытство. Там было армейское белье, солдатские брюки для зимы и лета, такие же рубахи, носовые платки и полотенца, лыжные ботинки с футеровкой, не боящиеся ни воды, ни снега. Все это добро было получено из американского военного склада в Швейцарии. Я решил все это оставить ему, добавив еще пальто и новую телогрейку. На сменку я получил второго или третьего срока гимнастерку, треснувшую от времени на спине и такого же срока телогрейку. Я не жалел, что лишился "тряпок", которые в этом мире могли доставить лишь одни неприятности. А мой благодетель не ожидал такого "подарка" и был необыкновенно доволен. Самое же неожиданное свершилось через двое суток: из Воркуты поступила срочная телефонограмма - представить на досрочное освобождение болгарина-нормировщика (к стыду, за короткий срок знакомства, я не запомнил его фамилии), который на радостях собрался так быстро и так скоропалительно исчез из зоны, что потом вызвало много вопросов и толков.

Я еще не успел адаптироваться в новых условиях и с тревогой ожидал недобрых последствий его отъезда. Что же теперь будет?

Ссылки: