Астахов П.П. в общежитии в Караганде. Латыш Йонас и грабители-чеченцы

На втором этаже общежития жили так же знакомые по Тайшету поляки Роман и Павел и латыши Йонас и Пранас. Рома и Паша освободились по зачетам, не досидев до "звонка" полгода. За их плечами осталось девять лет заключения и более тридцати прожитой жизни. Латыш Йонас был старше поляков на 10-15 лет. Казался человеком малообщительным, неразговорчивым. Крупные черты, мясистый нос и подбородок, большие уши придавали лицу сходство с неандертальцем. Пшеничный же цвет волос и голубые глаза несколько смягчали его. Меня поражали его руки. В каждой ладони могли утонуть две мои. Налитые свинцом кулаки, покрытые мозолями ладони, напоминали скорее лапы сильного зверя, способного ударом сбить с ног. Когда говорили о его силе, он делал вид, что не слышит. Все они, и Коля в том числе, работали в котельной. Иногда Паша и Рома заходили поболтать или сыграть в шахматы, а латыши оставались дома. Йонас жил тихо и скромно - знал работу и общежитие, и мало кто мог предположить, на что способен этот спокойный человек в сложной обстановке.

Однажды в поселке случилось происшествие, о котором долго говорили, пересказывая подробности. Была душная августовская ночь, чувствовалось приближение грозы. Тучи заволокли небо, и возвращающиеся после смены рабочие ориентировались лишь на огни поселка, вокруг - кромешная мгла. Йонас проверил давление в котлах, сложил инструмент и, сдав смену, стал собираться. Его остановил знакомый из цеха:

- Выручи, Йонас! Дай пару муфт и переходник. Йонасу не хотелось возвращаться на работу, но отказать товарищу не мог. Он опаздывал, и когда проходил через проходную, там уже никого не было, возвращаться в поселок нужно было одному. Он прошел мимо темных окон заводской столовой, дошел до конца забора и свернул на пустырь к поселковой дороге. Темнота поглотила заводские огни. Впереди светились лишь редкие окна уснувшего поселка. Когда стал подходить к путям, услышал женский крик: "Помогите!" - и поспешил навстречу. В темноте было трудно понять, что случилось. Когда он оказался рядом, увидел, что женщина с трудом отбивается от насильника. Йонас ударил его и свалил с ног. Не ожидавший удара бандит поднялся с земли, выхватил нож и тут же получил второй удар. Падая, он выронил нож. Йонас придавил его крепкими ручищами и поднял с земли. Такой оборот сбил спесь с насильника и вместо сопротивления он выдавил из себя угрозу:

- Ну, хорошо, падла! Ты еще вспомнишь меня! - Но руки кочегара так сильно придавили его, что сопротивляться в это мгновение было бесполезно.

- Раздевайся, сволочь! - приказал Йонас. Молодой грабитель не мог поверить, что это относится к нему, оказался в замешательстве и тут же получил сильный удар в живот. Он сорвал с него рубаху и ухватил за штаны.

- Снимай все, подонок! Будешь помнить меня! - и когда он сбросил одежду, Йонас с презреньем выругался.

- А теперь иди, гуляй!.. Женщина была свидетельницей происходящего наказания и того, как униженный и оскорбленный грабитель исчез во мгле. Вместе они добрались до поселка. Наутро к общежитию пришла группа чеченцев. Они громко разговаривали, и пытались увидеть, где тут живет такой большой мужик. Они искали рыжего кочегара, о неслыханной дерзости которого рассказал их земляк. Он правильно определил место проживания человека, который раздел его на дороге. Их было человек шесть. Они поднялись по лестнице в коридор, где жили сантехники. Без стука, не соблюдая приличия, распахнули дверь. В комнате за столом сидели четверо хозяев, они завтракали - один из них был тот самый рыжий кочегар, которого искали. Старший чеченец оценил обстановку - их было больше; они пришли с целью наказать наглого обидчика, инициатива в данный момент принадлежала им, нужно было действовать. Он вытащил из-под рубахи нож, похожий на кинжал, и очень ловко вонзил его в деревянную лавку, что стояла у стола. Хотел с первой минуты подавить волю хозяев, а если кто-то осмелится оказать сопротивление, то не церемониться и зарезать. Йонас поднялся, протянул руку к матрацу своей кровати, приподнял его и вытащил длинную, в палец толщиной, пику из арматурного железа и также ловко вонзил ее в пол. Он спокойно смотрел на непрошеного гостя и всем своим видом выражал намерение достойно ответить на наглое вторжение незнакомцев в дом.

- Ты пришел говорить или права качать? Кто позволил тебе заходить в чужой дом без стука? Чеченец явно не ожидал такого поворота и в замешательстве обдумывал, что ответить. Поведение латыша охлаждало пыл.

- Вчера ты оскорбил горца. Ты не только ударил, ты раздел его, кто тебе разрешил? Я пришел наказать тебя за дерзость. Чеченцы не прощают такого. Но я не ожидал увидеть такого смелого человека, как ты. Ты принял мой вызов и хочешь ответить за свой поступок.

- Я хочу спросить, - ответил Йонас,- а как поступил бы ты, окажись на моем месте? Что значит для тебя женщина? Если в тебе течет кровь горца, сумел бы ты остаться в стороне, видя, как обижают твою мать, жену или сестру? Отвечай, только честно. Мы мужчины и можем решить этот спор по-мужски - я принимаю твой вызов, только не вижу нужды драться по такому поводу.

Чеченцы, как правило, не прощают обид, и Йонас должен был быть наказан. И если бы на месте Йонаса оказался русский иноверец, участь его была бы предрешена. Но перед ними оказался латыш, представитель другого угнетенного народа из Прибалтики. Это меняло ситуацию. Слова Йонаса возымели действие. В них были мудрость и разум. Чеченец, выслушав их, не стал продолжать разговор. Он протянул руку и сказал:

- Давай мириться. Меня зовут Ибрагим. Я вижу, ты хороший и справедливый человек, теперь ты мой кунак. Затем он обратился к молодому чеченцу и что-то сказал ему. Парень на время исчез, а через некоторое время появился с бутылками в руках. Пили по очереди - не хватило на всех посуды. Расходились по-доброму, как близкие, давно знавшие друг друга люди. Инцидент с чеченцами закончился отрадным фактом - на дороге, где часто грабили поселковых жителей, такие случаи прекратились.

Ссылки: