Арест и осуждение Анненкова

Наконец Анненков въехал в Калган . С любопытством рассматривал главную улицу города, ведущую от моста. Она сплошь состояла из китайских и русских лавок. Сверкали лаком вертикальные вывески с иероглифами, витрины были завалены черными, золотистыми, белыми мехами: город считался одним из крупнейших центров пушной торговли. Вдалеке виднелась каменная крепость. Здесь проходила первая линия Великой Китайской стены. В одном ущелье был проложен проход в Монголию. К моменту прибытия атамана в город чекист Карпенко получил лаконичную записку:

"Анненков в Калгане. Действуй". Установив наблюдение за гостиницей, где остановился атаман, Карпенко связался с Лихаренко . Артузову была немедленно послана телеграмма:

"20 марта Анненков и Денисов в Калгане". Из этого краткого сообщения Артур Христианович понял, что пружина его плана стала распрямляться. Лихаренко также находился в Калгане. С Лином - под такой фамилией Примаков работал в Китае - он быстро нашел общий язык. Виталий Маркович принял непосредственное участие в захвате атамана. Под предлогом ведения дальнейших переговоров о "службе" Анненкову и Денисову было вручено такое предписание: "Атаману Анненкову Б. В. Сегодня старший советник господин Лин прибыл в Калган. Он приказал Вам не выходить из помещения до 16 часов, ожидая его распоряжения о времени переговоров с Вами". В тот же день - 31 марта 1926 года - Анненков и Денисов были вывезены из гостиницы и переданы советским властям. Атаман был выдан советскому правительству компетентными китайскими властями как крупный военный преступник, чья деятельность к тому же на территории сопредельного государства могла быть направлена против коренных интересов самого китайского народа. Захватить Анненкова, однако, было только половиной дела. Атаман должен был публично признать свои преступления перед народом, отречься от политической борьбы, призвать своих бывших "партизан" одуматься, проявить лояльность к советской власти. После нескольких бесед, в которых была затронута и судьба раскаявшегося Савинкова, атаман, понимая свою обреченность (помилования ему никто не гарантировал), написал в ЦИК СССР следующее письмо: "Сознавая свою огромную вину перед народом и Советской властью, зная, что я не заслуживаю снисхождения за свои прошлые действия, я все-таки обращаюсь к Советскому правительству с искренней и чистосердечной просьбой о прощении мне глубоких заблуждений и ошибок, сделанных мной в Гражданскую войну. Если бы Советская власть дала мне возможность загладить свою вину перед Родиной служением ей на каком угодно поприще, я был бы счастлив отдать все силы и жизнь, лишь бы доказать искренность моего заблуждения. Сознавая всю свою вину перед теми людьми, которых я завел в эмиграцию, я прошу Советское правительство, если оно найдет мою просьбу о помиловании меня лично неприемлемой, даровать таковое моим бывшим соратникам, введенным в заблуждение и гораздо менее, чем я, виноватым. Каков бы ни был приговор, я приму его как справедливое возмездие за мою вину.

Б. Анненков

5 апреля 1926 г.". В другом письме, адресованном своим бывшим "партизанам", Анненков писал: "Мы видим, что Советская власть крепка, твердой рукой ведет народ к благу, производит великую строительную работу на благо Родины. Советская власть призывала и призывает тех, кто искренне и честно хочет принять участие в этой работе". Оба письма были опубликованы в китайской печати, газетах русской эмиграции. Арест Анненкова советскими чекистами и доставка его в Москву для белой эмиграции стали полной неожиданностью. Когда следствие было завершено, Анненкова и Денисова повезли в Семипалатинск , а затем в Семиреченскую область , где они совершили главные преступления против народа и советской власти. На открытом судебном процессе девяносто свидетелей уличили Анненкова и Денисова в чудовищных зверствах. С раннего утра и до поздней ночи огромные толпы людей не расходились перед зданием, где заседала военная коллегия. Почти каждый мог предъявить атаманам свой собственный счет за убитых детей, родителей, братьев и сестер, изнасилованных жен и невест. Военная коллегия не нашла ни единого смягчающего обстоятельства. Анненков и Денисов были приговорены к высшей мере наказания . 24 августа 1927 года приговор был приведен в исполнение. Перед смертью Анненков написал следователю Владимирову следующее письмо: "Прежде всего позвольте поблагодарить Вас за человеческое отношение, которое Вы проявили ко мне в Москве. Я должен уйти из жизни и уйду с сознанием того, что я получил по заслугам. Уважающий Вас Б. Анненков 13 августа 1927 г., г. Семипалатинск".

Ссылки: