Танковая база в Арчене

Среди гор, с которых сбегают прозрачные ручьи, в цитрусовых и пальмовых зарослях, в оливковых и миндальных рощах спрятался пестрый курортный городок. Война помешала подагрической знати прибыть к знаменитым сероводородным источникам.

Военное министерство решило создать здесь учебный центр, чтобы в кратчайший срок подготовить кадры танкистов.

В Арчену съехались бойцы народной милиции "милисианос" в большинстве артиллеристы или шоферы, те, кто уже участвовал в боях. Никогда еще местные жители не видели таких жизнерадостных "больных". Гарнизонный весельчак военный доктор Кастро прослушивал и простукивал новых, шумных пациентов, сплошь здоровяков. Он задал Грейзе вопрос, с которым обращался к каждому: "Вас не мучает подагра, Ревматизм? Услышав отрицательный ответ, Кастро стал комично сокрушаться: Жаль, жаль, капитан Грейзе. А то можно было бы у нас и поучиться и подлечиться. Вы, надеюсь, слышали про наши сероводородные источники?

Учиться мне будет некогда, доктор, потому что сам буду учить. В паек танкиста сероводород не входит. Его успешно заменяют выхлопные газы от мотора и пороховые газы.

Начальник учебного центра и танковой базы в Арчене - полковник регулярной испанской армии Санчес Паредес . Советником при нем назначили коронеля Мелле, а капитан Грейзе - советник при штабе учебного центра.

Прежде чем начать занятия, многие из прибывших испанцев превратились в маляров: вооружились кистями, наполнили ведра зеленой и серой краской, забрались на крыши домов. Природа щедра на защитный зеленый цвет, и лишь пестрые, как реклама, крыши курортных отелей могли подсказать фашистским летчикам местопребывание учебного центра. Только вчера Арман слышал по своему приемнику радиопередачу из Севильи. У микрофона выступал- генерал Кейпо де Льяно. Передача шла на испанском, но Арман понял почти все.

Сподвижник Франко изрыгал проклятья и бесновался по поводу того, что большевики беспрепятственно выгрузили свои танки, грозил расстрелять ротозеев, которые проворонили эту операцию, грозил стереть Картахену с лица земли. Для Кейпо де Льяно не останется надолго секретом и пребывание русских в Арчене. Нужно быть готовым к отражению воздушных налетов. Нужно как можно лучше и быстрее закамуфлировать ангары, палатки на танкодроме, дома, где живут и учатся танкисты. Жители усердно помогали в работах, связанных с противовоздушной обороной. Две-три сотни кистей, два-три дня работы - и крыши с высокой близлежащей горы уже казались нагромождением серых и зеленых холмов. Курортников в Арчене мало, кто-то еще принимал ванны, долечивался. Их переселили на частные квартиры, а отели, санатории предоставили в распоряжение советских добровольцев и прибывших в танковую школу милисианос.

Рядом с гостиницей, где поселились танкисты, раскинулся великолепный парк, через него протекает бурная речка Сегура. Лимонные сады, оливковые рощи чуть ли не в самом центре городка. Арману захотелось послать о себе весточку матери, и он отправил открытку с видом курортного городка. В самом деле, кого насторожит открытка в мало какому почтарю известную Латвию на непонятном языке? А латышский цензор найдет там только слова какого-то П. о жаркой осени, об апельсинах на вечнозеленых деревьях, о хорошем здоровье, настроении, аппетите, сне и о том, что П. соскучился по дому и по родным. Поль написал на открытке адрес, столько лет бездельно живущий в его памяти, и улыбнулся встрече со своей фамилией - "хутор Тылтыни", разъятой с Паулем уже не одним, а двумя псевдонимами

В открытке он не обозначил адрес отправителя. Вот такие же анонимные, будто заблудившиеся на белом свете открытки, подписанные буквой А., получала изредка старая Гриета от старшего сына Альфреда из разных стран, но только не из Советской России...

Жители, и стар и млад, тепло встретили новых постояльцев. С занятий, которые проходили за городом, на выжженной солнцем холмистой местности, возвращались обычно с песнями. Испанцы бросали свои дела, выбегали на улицу, приветствуя будущих танкистов, а также камарадас русос. Добровольцев ожидало теплое дружелюбие. Питались в нижнем зале отеля за большим столом в виде буквы П. Крахмальные, белоснежные скатерти, салфетки, графины с холодным вином, блюда со всевозможными закусками, фруктами. Паша Куприянов, как это бывало в военном городке в Киселевичах или где-нибудь в походной столовке на маневрах, садясь за стол, не забывал выдать какую-нибудь белорусскую присказку вроде: "Голод не тетка, съест что попало", "Жить весело, да есть нечего" или "И то хорошо, коли лепшего нема". Эти поговорки и в армейском быту звучали озорно. А здесь, в Арчене, застольные шутки Куприянова вызывали еще большее веселье... В день приезда к обеду на второе подали рис с моллюсками. Почти все русские отказались от этого блюда, а Арман съел с большим удовольствием. Еще будучи во Франции, он заказывал гарсону в ресторанчике мидии, креветки, омары; когда же франков было больше - устрицы. Мало кому из русских нравилось нарезанное тонкими ломтиками, лишь слегка поджаренное мясо с кровью. Куприянов, например, считал, что это недогляд повара, поленился еще минуту поторчать у плиты. Арман же с аппетитом ел полусырое филе. Не всем нравилось, как здесь готовят и яичницу - яйца разбивали и кидали в кипящее оливковое масло. Арман часто заказывал яичницу, которую наши называли "хворост". Неохотно ели и картошку, приготовленную на этом масле, отказывались от испанской красной колбасы с острыми специями, скучали по русскому хлебу, местный хлеб казался безвкусным.

Рано утром певучие звуки подъема проникали в коттеджи, где расположились бойцы. Нет, слово "бойцы" еще не подходило к внешнему виду будущих танкистов. В строю на утренней поверке стояло пестрое войско, одетое в военную форму республиканцев "моно", в рыбацкие куртки, ковбойки басков, кожаные тужурки и модные пиджаки. Шляпы, кепки, пилотки, береты. И только несколько счастливцев - им откровенно завидовали - были обладателями мотоциклетных шлемов или шахтерских касок. Новичков, в зависимости от будущей специальности, разделили на группы. Сформировали отдельные роты: командиров машин, водителей, башенных стрелков. В роту входило по пятьдесят человек, ими командовали испанские офицеры. Инструкторами в каждой роте были русские. Первый день учебы. Все расселись под открытым небом, на зеленых террасах горы. Полковник Паредес держал речь. Эхо повторяло в горах, бросая со скалы на скалу, коллективную торжественную клятву:

"Республика победит! Народ будет свободным!

Полтора километра шли строем к танковому полигону. В пути, шумно обсуждали предстоящую практику. У самого полигона к капитану Грейзе подошли двое худощавых, высоких юношей. Смущенно обратились с просьбой.

Эмильо Ордоньес и Грегорио Кардоса учились в одной школе, вместе ее окончили и вместе ушли на фронт в первые дни мятежа. Участвовали в боях на Гвадарраме. Обоим по шестнадцать лет. При распределении друзья попали командирами башен в разные машины.

"Понимаете, капитан, мы жили пять лет на одной улице и шесть лет сидели за одной партой, - Эмильо торопился выложить самый веский довод.

- Попросите ко мне своего командира. К капитану торопливо подошел немолодой баск Филипе Алагире.

- Друг вашего командира башни Эмильо Ордоньес просится к вам в экипаж. Уверяет, что умеет водить танк. Что скажете?

Алагире согласен - не следует разъединять друзей. Спасибо, папаша,= горячо произнес Ордоньес и тут же объяснил капитану Грейзе, почему допустил вольность в обращении к своему командиру танка: У Алагире четыре сына в Бильбао. Целый экипаж танка! И еще один сын остается у папаши в резерве!

Занятия начались. Милисианос занимались теорией (для практических занятий выделили четыре танка) очень прилежно, иногда по двенадцать часов в день. Трудно было без переводчиков.

"Как же я буду их учить, если по-испански даже плакать не умею? - сокрушался лейтенант Дмитрий Погодин, потирая голову. По тактике, по методике стрельбы Арман и отчасти Кривошеий вели занятия на французском языке. Большинство офицеров понимали, о чем шла речь, и переводили тем, кто не знал французского. Увы, не было переводчика, который владел бы технической терминологией. Весь день на танкодроме слышался хриплый, резкий голос капитана Грейзе: "бланко" - цель, "искьерда" - влево, "дереча" - вправо, "ларго" - перелет, "корто" - недолет, "листо" - попадание...

Капитан Грейзе попеременно играл три роли: командира танка, механика- водителя, башнера. Сам подавал себе команды и сам их выполнял. Испанцы с трепетом проделывали то же самое.

Торжественная и незабываемая минута в жизни каждого учащегося - он может совершить то, что до сих пор умел только его учитель. Когда горнист протрубил отбой, механики-водители уже самостоятельно вели боевые машины с открытыми люками. Крутизна, рвы, глубокие ямы, заполненные водой, деревья там, где они совсем не к месту, - таким был танкодром. Даже опытные саперы не могли бы наделать столько препятствий на этом клочке каменистой земли.

С первых же дней Арман упражнялся в испанском. Внимательно присматривался к своим ученикам. Они очень разные, принадлежат к разным партиям, придерживаются разных убеждений, но все - страстные защитники республики. Педро Рубио, аспирант философского факультета Мадридского университета, привез с собой краткое наставление по современным танкам на французском языке. В школе его назначили командиром машины. Через четыре дня он закрыл учебник - почерпнул все, что можно было.

Филипе Алагире, сорокапятилетний баск, воевал на Центральном фронте пулеметчиком. Узнав, что в Арчене можно за месяц научиться управлять танком, попросил своего командира: Дайте справку, что мне тридцать, ведь у меня ни одного седого волоса! Дело не в возрасте, - согласился командир. Тот, кто может драться, может и учиться.

Кровельщик Марино Солано чинил крышу здания военного министерства. Когда работу закончили, сказал генералу: "Слишком много дырявых крыш. И с каждым днем их становится все больше. Моя профессия мало поможет. Нельзя ли на фронт? И Солано отправили в школу танкистов. Аугустино Кабальо - пожарник, плавал на торговых кораблях, у него много профессий. Три брата воюют с фашистами, а его, младшего, считали бездельником. Вот Аугустино и захотел стать танкистом. Дай бог, увидится еще с братьями на фронте. Хоакин Посас и Рамон Ломбардиа - рабочие барселонской электростанции. Успели повоевать, один из них был ранен. Знают мотор и назначены водителями танков в один взвод. Занятия в группе Грейзе начались 17 октября. Первоначально предполагалось, что парни из его группы позанимаются в танковой школе месяц. Но тяжелое положение на фронте не давало такой уверенности. И тогда Арман разработал учебный план, рассчитанный на пятнадцать дней.

Уже на седьмой день учебы позвонили из Мадрида:

"Есть ли в школе курсанты, которые умеют стрелять из пушки, пулемета, знают мотор и хорошо водят броневик? Это у нас умеют все, - ответил полковник Паредес. Значит, подготовлен первый выпуск? - радостно удивились в министерстве. Если республике нужны танкисты - фронт их получит! На десятый день капитан Грейзе спешно заканчивал курс обучения. Утром эскадрилья бомбардировщиков пролетела над Арченой, но фашистские штурманы не заметили хорошо замаскированный танкодром.

"Прилетели, чтобы поздравить нас с выпуском, - смеялись испанцы. К вечеру их в самом деле поздравили. Группа министров объезжала города провинции и по заданию президента республики заехала в Арчену - познакомиться с танкистами. Группу возглавлял Альварес дель Вайо - генеральный комиссар республиканской Испании. Я слышал о ваших воспитанниках, они творят чудеса, - сказал Альварес дель Вайо, послушав рапорт Паредеса. Будем надеяться, что чудеса они будут творить на фронте, - скромно заметил полковник.

- Здесь мы расстреливаем только деревянные мишени. Гости отправились на танкодром. Мишени были расставлены в полукилометре от танка. По первой мишени курсант промахнулся: сильно волновался. Зато остальные пять разнес в щепы.

"Кто стрелял? - спросил Альварес дель Вайо.

"Выпускник школы Филипе Алагире, - доложил полковник. С наблюдательного пункта на пригорке гости следили, как танк Т-26 лез по крутым откосам, переползал через рвы, "переплывал" ручей, подымая каскад воды. Пришли все: русские, которые оставались в Арчене, и испанцы. Короткий митинг. И пятнадцать танков Т-26 под командованием капитана покинули учебный городок.

Ссылки: