Первая танковая дуэль

Двигаясь через Эскивиас, он часто вылезал на башню. Не показались ли на горизонте его разведчики? Пыльная пустынная дорога, но впереди, видимо, что-то случилось. На большой скорости подъехала машина лейтенанта Павлова. Механик-водитель Пермяков круто развернул танк. Павлов спрыгнул на дорогу и бегом бросился к командиру.

- Фашистские танки! Движутся навстречу. "Ансальдо"... Наверное, ищут нас.

- Сколько машин? - спросил Арман.

- Подсчитать не удалось. Мешает рельеф местности. Машин восемь, а может, и больше.

- Противник вас видел?

- Ручаюсь, что нет. Мою машину спрятала ложбина.

- Я бы на вашем месте не ручался. Арман рассудил, что опрометчиво вступать в открытый бой с противником. Тем более неизвестно, сколько у него танков. Разумнее устроить засаду. Поблизости простиралось всхолмленное поле, поросшее кустарником, сжатое каменными грядами. Есть основания предполагать, что "ансальдо" из осторожности пойдут параллельно дороге по этой сильно пересеченной местности.

- Как думаете, Лысенко, кусты позволят нам замаскироваться? Не слишком малорослые?

- Рост подходящий. Башню за ними не увидят. Арман поделился своим замыслом с командирами. Они разбежались по машинам. Арман взмахнул флажком, и танки один за другим становились невидимыми за кустами. Для позиций выбирали северные скаты холмов. Невыгодно сосредоточиться на узком участке, надежнее контролировать всю ширину поля. Но когда правофланговый танк Куприянова въезжал в заросли, по нему открыли огонь из пулеметов. Арман предупредил по радио:

- Внимание, танковая засада! Стало ясно, что еще раньше в кустарнике укрылись вражеские танки. Напрасно ручался Семен Павлов - не учел, что фашисты знают местность лучше. Их уже предупредили, что по тылам разгуливают танки республиканцев. Однако фашисты совершили грубую ошибку; у них не хватило выдержки или тактической грамотности. Они открыли огонь по танку Куприянова с дистанции, с какой принести вреда не могли, но выдали место засады. Арман неотрывно следил за правым флангом. Машины Куприянова и Осадчего начали маневр, стараясь охватить заросли стреляющего кустарника с двух сторон. Танк Армана был ближе других к противнику. Лысенко и Арман увидели, как слева из-за гребня продолговатого холма выползали танки. Один, два... четыре... шесть... восемь... Арман легко Узнал итальянские "ансальдо".

Никогда еще до этого дня танки не сражались с танками.

- Сейчас мне предстоит начать первую в летописи войн танковую дуэль,- успел подумать Арман, отдаваясь азарту боя.

Капитан подал Мерсону команду "стой". Башню развернули. Арман поймал в телескопический прицел "ансальдо", шедший впереди, и нажал на педаль спуска. Итальянский танк подпрыгнул и остановился. Но при маневре на крутой покатости холма у Армана заклинило башню, и ствол беспомощно уставился в сторону. Мятежники заметили, что ближайшая к ним машина стрелять из орудия не может. Два "ансальдо" осмелели и стали приближаться. Хотели подъехать вплотную и через щели расстрелять экипаж.

Затея бесплодная - противник не знал, что щели в наших танках закрыты органическим стеклом, не пробиваемым пулями. Арман скомандовал по радио - открыть огонь. "Ансальдо" маневрировали, старались не подставлять свои борта, осторожничали. Арман отдал новую команду: "Вперед, движение! Танк Семена Осадчего, набирая скорость, устремился в лобовую атаку на двух итальянцев. Нервы! у тех не выдержали, и они повернули назад. Осадчий настиг задний танк и таранил отставшего на кромке крутого склона. "Ансальдо" свалился в мелкое ущелье.

- Ай да Осадчий! Ну и силища! - крикнул по радио Арман с восхищением, будто Осадчий таранил танк ударом своего богатырского кулака. Преследовать удравший "ансальдо" до осмотра своего танка нельзя, и Осадчий повернул назад. Экипаж второго "ансальдо" в панике покинул машину. Итальянцы пытались укрыться между холмами. Но ни одному не удалось уйти от пулеметной очереди Осадчего. Таран не прошел бесследно и для нашего танка. В люке показалось окровавленное лицо Осадчего: со лба и с виска сорвало кожу. Два "ансальдо" остались недвижимые на поле боя, остальные разворачивались, чтобы скрыться за холмом. И хотя наш огонь был не очень точным, Лысенко увидел, что еще два итальянских экипажа, перетрусив, покинули машины. Командирам лишь после отчаянной ругани и угроз удалось вернуть их на свои места. Подъехал Глушков и помог Лысенко починить башню. Пока они возились в танке, у Армана было время обдумать план действий.

Противник понес серьезный урон из-за испорченной телефонной линии. Мотобатальон и орудия с расчетами разбили потому, что мятежники или не подозревали об опасности, или не сообщили о ней вовремя командованию. Сейчас надежда на внезапность нападения утратилась.

Удравшие к толедской дороге итальянцы получили довольно точное представление о войске Армана. Можно ожидать от противника попыток взять танковый отряд в кольцо и уничтожить. Если бы у Армана были опытные и падежные штурманы из здешних жителей, которые хорошо знают местность! Знают, где есть мосты, которые выдержат тяжесть машины, он бы рискнул пойти назад окольным путем. Но форсировать речки, текущие в узких ущельях, сжатые крутыми каменистыми берегами, нельзя, а плутать по дорогам, которые обрываются у взорванных мостов или у мостов, где устроены засады, - смерти подобно. Как это ни опасно, оставался один маршрут - назад, через Сесенью.

Уже в полутьме измученные механики-водители привели танки на базу. Снова рассредоточились севернее Вальдеморо. Поздно вечером Арман сидел на командном пункте и беседовал с пожилым генералом Себастьяно Посасом .

- Настоящее чувство страха я испытал в тот день, когда докладывал командующему фронтом обо всех событиях дня, - записал Арман, вернувшись в Москву. Когда рассказал, как мы неожиданно ворвались в расположение противника из-за отсутствия разведданных, о своей перебранке с фашистским подполковником, командующий вскочил и перебил меня:

- Ты с ума сошел. Да тебя просто могли сшибить камнем, и вся операция сорвалась бы. Только подумай, что было бы, если бы тебя сшибли или пристрелили! Действительно, как бы события развивались дальше, если бы какой-нибудь марокканец выстрелил в меня или ударил камнем в затылок?

Молодец-то я молодец, но все же не совсем, если ке могу объяснить, как очутился в расположении войск противника. Основное, что движет командиром, - чувство ответственности за своих людей. Ну хорошо, ты вел себя неосторожно, тебя убыот. А подчиненные? Они тоже погибнут из-за твоей неосторожности? Настоящий герой старается как можно дольше продлить свою жизнь и последнюю пулю пустить не в себя, если он попал в безнадежное положение, а в противника. Ну а если плен? Не сдавайся до самой последней минуты! Ударь противника ногой в живот, чтобы он тебя пристрелил и истратил лишнюю пулю. А может быть, у тебя есть нож или кувалда в руках. Конечно, бывают трагические случаи, когда ты тяжело ранен, не можешь двинуть ни рукой, ни ногой, но все равно - береги последнюю пулю для противника. Ты обязан превозмочь судьбу и отправить его на тот свет, прежде чем он прикончит тебя!..

Беседуя с командующим, я впервые за весь день по-настоящему испугался. Не смог, как утром, как днем, удержаться от чувства страха, не смог при мысли о возможных потерях мобилизовать себя настолько, чтобы скрыть от генерала, что я в ту минуту переживал. А ведь, сидя на башне танка, мне удавалось скрывать свои переживания, свой страх. И что такое, вообще, страх?

Опытный солдат, оборонявший Севастополь, ответил Толстому:

- Делаю то, что нужно. Видимо, высокоразвитое чувство долга и заставляет человека подчинить себе все другие чувства, в том числе и страх. Повышенная ответственность за порученное дело? лучшее лекарство от страха...? В тот же вечер капитан Грейзе узнал в штабе пятой бригады, что милисианос, горячие патриоты, - необстрелянные, плохо обученные.

Офицеры штаба, вторя Себастьяно Посасу, горячо восхищались танкистами капитана Грейзе, называли их героями.

- Утверждать, что каждый из нас герой, я не берусь,- засмеялся Арман и встал, шатаясь от усталости.

- Но твердо убежден, что каждый из нас заработал по два ужина.

В тот день отважные танкисты под командованием капитана Грейзе уничтожили около восьмисот фашистов, два танка, раздавили двенадцать орудий, несколько десятков легковых и грузовых автомобилей, нарушили связь противника и дезорганизовали руководство военными действиями.

Блестящий рейд вынудил противника на какое-то время приостановить наступление. Защитники Мадрида получили столь необходимую им передышку.

Ссылки: