Арман на Войне

Он не хотел лишать Елену душевного покоя и поэтому ни разу не обмолвился, что каждый прожитый день июня заставлял все больше усомниться в правильности их решения - оставить девочку в Латвии. Слишком тревожны были прогнозы политической и военной погоды на ближайшее будущее.

28 июня 1941 года дивизия выступила на фронт. Елена уговорила командира полка Юдина зачислить ее санитаркой.

Конечный пункт назначения не был известен. Знали лишь, что дивизия направляется на северо-запад, где положение с каждым днем становится все более угрожающим. Из немецкой передачи, из радиоперехвата Арман знал, что Минск уже оставлен. Строго к северу от Брянска тянется железная дорога на Вязьму и дальше на Ржев, но нет уверенности, что дорогу на большом протяжении удастся использовать для переброски дивизии. Часть машин двигалась своим ходом.

Командный пункт дивизии расположился в сосновом бору на высоком берегу Волги, поблизости от Ржева , недавно там находился дом отдыха. В лес стекались самые разнообразные машины и повозки - от танков до санитарных автобусов и походных кухонь. На первый взгляд в полутемном лесу, где запретили разжигать костры, где огни машин притушены синими стеклами, царила шумная неразбериха. А на самом деле шло энергичное формирование первых батальонов. Им предстояло двинуться по гравийному тракту на юго-запад, к городу Белый.

Полковник Арман - один из немногих, кто имел опыт командования танками в боевой обстановке. Командиром первого батальона назначили старшего Лейтенанта Драгунского , он участвовал в боях с японцами на сопках Заозерная и Безымянная.

Бронированное войско собиралось на опушке леса, туда стягивались подходившие танки. Среди них несколько KB , рота "тридцатьчетверок" , но в большинстве своем устаревшие машины. Арман поморщился, услышав доклад воентехника 1-го ранга Дмитриева: старушки Т-26 и БТ отстали в дороге от "тридцатьчетверок", у двух машин слетели гусеницы.

Навстречу танкам в розовой пыли брели измученные толпы беженцев .

Они шагали и ехали по обочинам, освободив дорогу танкистам. Арман вспомнил дороги Курляндии, которые беженцы запрудили летом; 1915 года, ему слышался скрип телег, ржание лошадей, исступленное мычание недоеных коров. Латыши гнали тогда тучные стада на восток. Среди беглецов, брели и Тылтыни...

Батальон, начавший марш первым, не смог выполнить приказа: "К 7.00 достичь леса юго-западнее города Белый". Колонна сильно растянулась, Т- 26 отставали все больше, не успеют укрыться в лесах. Комбат Драгунский и комиссар Ткачев согласились в пути, на не предусмотренный графиком привал - подождать отставших, заправиться горючим, накормить экипажи.

Раннее солнце, а батальон еще двигался по тракту, приближаясь к пункту назначения. Всюду виднелись следы недавней бомбежки. Погода безветренная, над колонной высокий столб пыли. Не попасть бы под воздушный налет...

Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник танковых войск Д.А. Драгунский в книге "Годы в броне" вспоминает:

"...Я долго не мог сообразить, откуда взялся полковник, стоявший у дороги и загородивший нам путь своей машиной. Энергичным взмахом руки он приказал остановиться. Я предстал перед разъяренным человеком: гневные глаза, нахмуренные брови, бритая голова...

"Что прикажете с вами делать? Немедленно расстрелять или передать в военный трибунал? - загремел полковник.

- В чем дело? Чем я провинился?

- В чем дело? Вы не выполнили приказ командира дивизии и не прибыли вовремя в район сосредоточения! Вы вскрыли нашу группировку и уже засечены вражеской авиацией!

Молча стояли мы с комиссаром Ткачевым , терпеливо и виновато выслушивая заслуженные обвинения. Я сознавал свою вину. Не надо было устраивать привала. Но... хотелось подтянуть батальон и держать его в кулаке.

- А вы, собственно говоря, кто такой?

Вопрос комиссара несколько охладил пыл незнакомого полковника.

- Я полковник Арман, заместитель командира танковой дивизии и отвечаю за вашу доставку на фронт.

- А где вы были ночью? - со злостью спросил Ткачев.

- Знаете ли, что танки Т-26 и БТ, которые вы нам передали, растянулись на десятки километров?

- Это отговорка! Вы с командиром батальона струсили, вот в чем дело...

До сих пор я молчал, сдерживая себя, как положено перед старшим начальником, но, когда услышал обвинение в трусости, молчать больше не мог.

- Разрешите, полковник, следовать дальше. А трибуналом меня не пугайте, трибунал разберется.

Полковник Арман продолжал свирепствовать. Расслышать его слова я уже не мог. Мимо промчалась рота Т-34. Затем мы услышали гул самолетов, заставивший всех поднять головы к небу. На большой высоте в воздухе появилась группа вражеских машин. Мне показалось, что они не заметили нас. Но это только показалось. Сначала развернулся и прошел над дорогой ведущий самолет, за ним второй, третий... Я вскочил в танк и успел по радио скомандовать:

- Ускорить движение, увеличить дистанцию, развернуться. За мной!

Танки, поднимая пыль, свернули с дороги, на предельной скорости понеслись вперед. С неба посыпались фугаски. Экипажи Т-26, предчувствуя недоброе, развили невиданную для них скорость. Перепрыгивая через канавы, они мчались в сторону города. От разрывов огромных фугасов содрогалась земля. Я остановил свой танк на обочине дороги. Откинув крышку люка, с тревогой следил за вражескими самолетами. Страх за свою жизнь отошел на задний план. Голова была заполнена другим:

- Неужели весь батальон погибнет от бомбежки, не вступив в бой? Тысячу раз прав был грозный полковник, когда разносил меня... Ведь могли же мы проскочить этот опасный участок ночью!"

Бомбежка длилась еще несколько минут, потом гул моторов в воздухе стал постепенно стихать, фашисты улетели на запад. Только тогда я увидел недалеко от себя Армана и Ткачева, стоявших у одинокого дерева. Полковник не казался уже таким грозным и страшным, из-под суровых бровей светились умные! выразительные глаза.

- Ну, комбат, кто из нас прав?

- Да, признаюсь, я виноват. Этого налета можно было избежать:..

- полагаю, вы больше такого не повторите? - на строгом лице Армана промелькнула чуть заметная улыбка.

- А ребята у вас молодцы. Не растерялись. Первое воздушное крещение приняли мужественно. Я ожидал худшего.

...Еще раз оглядел полковника. Только теперь увидел орден Ленина, Золотую Звезду и узнал этого человека. Мы учились в одной академии. Он на выпускном курсе, я на первом...

Расставшись с полковником, я догнал батальон, стал в голову колонны. Со стороны города Белый доносились глухие взрывы. Дым и пламя поднимались к небу... Деревянные домики сгорели. Десяток двухэтажных каменных строений тоже был объят пламенем... Осталось проскочить по узким горящим улицам... С закрытыми люками танки нырнули в объятый пламенем город. Вслед за танками - автомашины, покрытые брезентом и плащ-палатками.

Вырвались на дорогу. Навстречу двигались толпы людей. Попадались санитарные машины с ранеными.

У развилки дорог, ведущих на запад и юг, нас встретил тот же самый, недавно казавшийся грозным полковник Арман. Он улыбнулся мне как старому знакомому и знаком указал следовать за собой. Он же проводил нас в намеченный район. На этом миссия Армана была окончена. Он возвращался к себе в дивизию - в ржевские леса".

В конце июля пришел приказ: полковнику Арману срочно сдать дела, отбыть в Москву и явиться в Управление кадров Красной Армии. Полковник Юдин посоветовал Арману:

- Бери жену с собой. Неизвестно, увидитесь ли Вы еще когда-нибудь. А медсестры нужны теперь всюду...

Арман терялся в догадках: почему его отзывают Из Дивизии, куда собираются послать?

Ссылки: