Рассказы о тридцатых годах

Валентина Абрамовна Иоффе рассказывала о тридцатых годах:

- Я прихожу с работы, и домашняя работница сообщает, что забрали одного из наших соседей. При этом добавляет такое:

"Его арестовали по подозрению, что он - поляк". А вот еще история, рассказанная В.А. Успенским . В Москве на улице Дунаевского до сего дня стоит дом, где имели квартиры многие архитекторы. В частности, до войны там жил зодчий Александр Федорович Хряков с супругой (то же архитектором) Зоей Осиповной Брод . На двери их квартиры красовалась массивная медная таблична:

А.Ф. Хряков

3.О. Брод 

В тридцать седьмом году, во время массового террора их сосед Л. М. Поляков послал к Хрякову по какому-то делу свою домашнюю работницу. Буквально через пять минут полуграмотная женщина прибежала обратно и в смятении объявила:

- У них на двери написанов: Хряков зоброт... В то самое жуткое время в Московском театре Оперетты шел политический митинг. Какой-то активист держал речь. Все было хорошо и правильно, но конец получился неожиданный. Оратор возгласил:

- Да здравствует наш вождь и учитель товарищ... Троцкий!.. В зале воцарилась гробовая тишина. Осознавши, что он произнес, несчастный впал в сущую истерику.

- Нет!.. Нет!.. - истошно завопил он,

- Сталин!.. Сталин!.. Сталин!.. 

Его увели за кулисы, но истерика продолжалась. Бедняга бился в конвульсиях и кричал:

- Сталин!.. Сталин!.. От ужаса у него начался понос... А тем временем кто-то позвонил на Лубянку, и через несколько минут оттуда приехали. Но когда чекисты увидели корчащегося на полу, вопящего человека от которого к тому же шла вонь, они им просто побрезговали, и уехали восвояси.

Ссылки: