Хлопкин Н.С.: на фронтах Войны от Воронежа до Берлина

Пробыл я в Лениногорске недолго. В феврале 1942 года был призван в армию и направлен в Тамбовское военно-пехотное училище , размещенное в г. Семипалатинске , определен в пулеметный взвод. За мной был закреплен станковый пулемет "Максим". И с его отдельными частями (станок 29 кг, ствол 24 кг) в дополнение к штатному снаряжению (рюкзак, шинель, винтовка с боеприпасами, граната) первый и второй номера совершали марш-броски по пескам Казахстана, иногда падая от усталости. Окончил училище за 6 месяцев. Присвоили звание лейтенант, и в августе 1942 года был направлен на Воронежский фронт . Мне был вверен стрелковый взвод, в состав которого входили жители из среднеазиатских республик. Солдаты были еще не обстрелянные. В середине сентября я вел взвод в наступление в районе пригородов Воронежа - Подгорное и Подклетное при поддержке трех танков, которые до этого в момент передышки были отремонтированы на ничейной полосе. Как только танки двинулись, по ним ударила немецкая артиллерия. Танки были подбиты. По пехоте же немецкая артиллерия ударила шрапнелью. Это был первый и последний испытанный мной обстрел шрапнелью во время всей войны. Спрятаться нельзя ни в ложбинке ни в окопчике - бьет сверху. Довольно эффективное психологическое воздействие, но почему-то впоследствии ни немцы, ни мы шрапнель не применяли. Наступление захлебнулось. Взвод оказался рассеянным на значительной площади. И только ужин в темноте помог собрать взвод. К счастью, потери были невелики - ранен один солдат. Затем нас отвели севернее. Здесь на западном берегу Дона, после некоторой передышки, вновь пошли в наступление при поддержке десятка танков. Немцы ожидали этого наступления, и как только танки прошли цепи пехоты, ударили по рядам из пушек, минометов и пулеметов. Танки были подбиты, пехота залегла под столь плотным огнем. Я был тяжело ранен в ногу. Как выяснилось позднее, это произошло в 12 км от того места, где два с половиной месяца назад был убит и похоронен мой отец. После излечения в течение 14 месяцев в госпиталях Тамбова, Соль-Илецка, Москвы я вновь был направлен на фронт, но так как раненая нога плохо сгибалась, и я не мог бегать, меня назначили ПНШ-6 шестым помощником начальника штаба 1035 стрелкового полка по шифровально-штабной службе. Дали коня с ординарцем. С этим конем я прошел оставшуюся часть войны - от Шепетовки Житомирской области до Виттенберга за Эльбой в Германии. Поэтому и сейчас затрудняюсь определить, кто я был на фронте - пеший или конный. Без коня бы мне не выдержать маршей в наступлении, иногда достигавших 70 км в сутки. С 1035 СП 289 СД я участвовал в боях под Шепетовкой, Станиславом, Бродами, Львовом, на Сандомирском плацдарме (между Вислой и Сапом в Польше). Затем - Одер, Бреслау, Берлинское направление. Был повышен в звании и должности - стал ПНШ-1 (помощником начальника штаба стрелкового полка по боевым операциям). Интересный случай произошел при продвижении к Одеру. Наша полковая колонна лунной ночью успешно продвигалась на запад, вышла на поле. И вдруг над ней появился самолет. Чей? Наш? Немецкий? В мои обязанности входила связь с авиацией. Ясно, что самолет колонну обнаружил. Раздумывать было некогда. Я дал сигнал: "Здесь свои войска", тремя красными ракетами, как и следовало давать в таких случаях. Но немецкими, т.к. своих ракет у нас не было. Это ввело в заблуждение немецкий самолет, осуществлявший связь с немецкими колоннами, резво отступавшими на запад. Он снизился, сел на поле. Наши автоматчики быстро окружили его. В самолете было много карт с нанесенным на них расположением немецких частей. Меня наградили орденом Красной Звезды. Так что и нужда иногда бывает полезной. Последний бой был под Берлином, когда с востока из района котбусских лесов двинулась ранее окруженная группировка на прорыв к Берлину . 13 дивизий, хотя и деморализованных долгим ожиданием штурма, представляли тем не менее грозную силу. Брошенные из-под Берлина, хорошо оснащенные три наших дивизии во встречном бою расчленили эти силы, довольно часто сами попадая в окружение. Боеприпасов было достаточно, и сколько полегло немцев в этом бою - трудно сказать, считать было некогда. В середине дня 1-го мая немцы начали сдаваться, убедившись в бесполезности сопротивления. Пленных было столько, что с большим трудом удалось организовать их охрану. Расписался на Рейсхстаге, правда на довольно большой высоте - ниже все было заполнено росписями. См Фото: Хлопкин Н.С. у Рейхстага

Далее нас направили на юго-запад. Из-за неразберихи Эльбу мы форсировали без боев и вышли на 30 км западнее ее, на р.Мульде, на разграничительную линию с американскими войсками. Здесь я встретил День Победы. После этого еще две недели происходили стычки с несостоявшимися немецкими партизанами, которых подвела излишняя немецкая пунктуальность и чрезмерная организованность. Командный состав имел знаки различия в виде косынок на шее, особых значков на пиджаках и был снабжен картами с обозначениями баз и складов оружия. Это позволило в очень короткие сроки покончить с партизанским движением. В конце июня открылась рана, и я был направлен на излечение в Москву .

Ссылки: