Вспоминает Э.С. Каляева: отношение АП к властям и их критике

Каляева Э.С. вспоминает: Как один из научных руководителей атомной отрасли АП должен был постоянно присутствовать на заседаниях высших партийных и государственных инстанций, для этого нужно было вступить в КПСС, стать, как и И.В.Курчатов, членом ЦК. Я помню домашний скандал по этому поводу: "Ты предаешь всю свою жизнь!" - негодовала Мака. "Я не могу теперь иначе. Раньше мог, а теперь нет. Я должен быть там, где принимают решения. Они там нарешают черт знает что, а потом невозможно будет открутить обратно." - объяснял То . Многие годы он присутствовал на заседаниях в высших органах власти, принимал участие в важнейших для страны решениях, но дома из него невозможно было выудить никакой информации, дополняющей газеты. Если же его просили прокомментировать явные нестыковки газетных статей со слухами или сообщениями "голосов", он отвечал: "Официальная версия такова..." По многим поводам он не вдавался в подробные объяснения, но его лаконичные ответы давали пищу для размышлений, а дальше дело твое - додумывать или нет проблему в целом. Помню, как-то раз я принесла книжку воспоминаний фрейлины Вырубовой и стала что-то цитировать из нее. То отозвался таким образом: "Эти воспоминания были условием разрешения на выезд Вырубовой из Советской России." Понятно, что после его замечания интерес к этой книжке как документальному источнику сразу пропал. В другой раз у меня оказался стенографический отчет о процессе 1938 года над правотроцкистским блоком. Подобная литература меня интересовала, поскольку мой отец был осужден как "враг народа". Я стала высказываться о том, как Вышинский строил свои обвинения, как проводился опрос свидетелей. То взял у меня книгу, перевернул на последнюю страницу и указал в то место, где печатаются выходные данные: "Эта книга выпущена для того, чтобы вот таким тиражом распространить мнение, что все происходило именно так." закрыл книгу и отдал мне обратно, даже не стал смотреть. Нужно сказать, что несмотря на довольно критическое отношение к власти и многим государственным порядкам, То не любил и не поощрял "критиканских" разговоров. Возможно, это была привычка поднадзорной жизни. Нам же он говорил, что все в этой стране было достигнуто такой дорогой ценой, что сидеть и ругать власть, ничего не делая, бессовестно. Учитывая его жесткую позицию в этом вопросе, мы никогда не показывали ему самиздат, который читали сами.

Мой сын Иван рассказывал, что больше всего ему запомнились два выступления деда. Один случай был связан с церемонией вручения ему премии имени Карпинского, куда Анатолий Петрович взял с собой молодежь. К самой премии в 30 тысяч марок, учрежденной в ФРГ, То отнесся с недоверием. Он подробно выяснял, кто именно является ее учредителем, кому из советских ученых ее присуждали ранее, почему выбрали именно его и, не обнаружив ничего явно плохого, решил от премии не отказываться, но передать ее в Фонд защиты мира. По словам Ивана, господин Топфер, вручавший премию, говорил о сотрудничестве Германии и России, и все получилось так гладко, как будто никакой войны вообще не было, хотя по возрасту он должен был принимать в ней участие лично или своим капиталом. Ответное выступление Анатолия Петровича нарушило благодушное, праздничное настроение присутствовавших на церемонии. Он заговорил об ужасах войны и так подробно живописал сцену бомбежки санитарного транспорта, свидетелем которой он был под Сталинградом, что всем стало не по себе. Военное противостояние Советского Союза так сильно вторгалось в жизнь всех людей даже в мирное время, занимало столь значительное место в профессиональных занятиях самого Анатолия Петровича, что он не захотел промолчать об этом. Другой эпизод, произведший впечатление на внука, произошел во время торжественного празднования 80-летнего юбилея Анатолия Петровича в Доме Культуры ИАЭ им.И.В.Курчатова. Вся программа была задумана в форме капустника без стола президиума на сцене, а юбиляр сидел в первом ряду зрительного зала. Открывая торжество, ведущий прежде всего зачитал правительственный Указ о награждении А.П.Александрова Орденом Ленина и протянул ему со сцены папку с Указом. Ко всеобщему удивлению, тот папку не принял, а встал с места, и хромая, поднялся на сцену. Однако, вместо пространной благодарственной речи он кратко произнес: "Служу Советскому Союзу!", после чего проделал весь путь обратно. Эта кажущаяся "непредсказуемость" его поведения на самом деле была следствием глубокой цельности его натуры, той его чертой, которую один из его коллег назвал "искренней государственностью".

ПА вспоминает:

С высоким начальством АП никогда просто так из дружеских отношений не встречался, а светских встреч, не деловых, он не любил. Однако он всегда очень уважительно относился к Д.Ф. Устинову .

Когда-то у АП случился короткий разговор с Л.И. Брежневым про охоту, оказалось что оба охотники. И если у АП это была охота в компании с родственниками во время отпуска и только на уток и зайцев, то у Брежнева, когда он был Генеральным секретарем, охота была "культурная", с егерями, почти на все виды дичи. Интересно что после этого разговора к нам домой стали время от времени привозить то ногу кабана, то гусей, то часть лося - из охотничьих трофеев Брежнева. При довольно редких встречах АП всегда его благодарил и сообщал, что с удовольствием все съели и выпили за здоровье охотника. В ответ Брежнев рассказывал, как застрелил очередного кабана, так что все были довольны, особенно наши родственники, которым доставалось по куску мяса.

Как-то раз АП понадобилось встретиться с Ю.В. Андроповым , когда тот был еще председателем КГБ. В телефонном разговоре Ю.В. Андропов сказал: "Анатолий Петрович, не приезжайте ко мне на Лубянку, лучше я к Вам приеду. Я не хочу, чтобы Вас видели здесь, от этого Ваше реноме сильно упадет". Помню, как АП поразился такому уважительному отношению к себе.

Ссылки: