Как одна капля пота вошла в историю (о сборке атомных бомб)

Источник: Барков Н.Я. Как одна капля пота вошла в историю //Озёрский вестник. - 
2002. - № 4. - С. 11. 
 
Как одна капля пота вошла в историю 
Воспоминания ветерана ОТК завода 
20 Николая Яковлевича БАРКОВА. 

Очень нас донимала разборка изделия. Нашим токарям приходилось прикладывать 
немалые усилия. И вот однажды начинаем делать сборку. От напряжения на носу Бори 
Голубкова собирается капелька пота и падает на торец детали. Он не заметил этого 
и собрал изделие. Но зато заметили В.Г. Кузнецов и А.С. Займовский и решили, что 
срочно надо разобрать и проверить. Начинаем разборку. И что же? Изделие 
свободно, без каких-либо усилий разбирается. Лишь на плоскости торца - небольшое 
жировое пятно. Его легко убрали спиртом. Никаких нарушений не произошло. По 
решению "науки" снова проводим сборку, при этом сознательно наносим на деталь 
жировую пленку (пот с носа) в нескольких местах. И снова все разобралось хорошо. 
Это было внесено в технические условия на изделие. Звучало примерно так: 
"Пальцем взять с кончика носа жировую пленку, нанести на поверхность торца 
детали и произвести сборку". Конечно, после разборки все изделие тщательно 
протиралось ватой или салфеткой, смоченной в спирте. Так капелька пота с носа 
Бори Голубкова вошла в историю - в ТУ на изделие... 

Много хлопот приносила нам, особенно летом, температура в помещении. Деталь сама 
по себе "нагревалась", а еще и летняя жара влияла на измерение. Вот и 
приходилось часто работать по ночам, когда не было жары. Иногда измерения 
проводили в тоннеле, идущем от санпропускника к цеху. Для этого отгораживали 
вход, завешивая с обеих сторон одеялами, брезентом, ставили охрану и работали. 
Там было довольно прохладно. Днем, если донимала жара, в свободное перед 
измерениями время мы просили у А.С. Займовского разрешения съездить на озеро 
освежиться. Он шел к А.А. Бочвару: "Если вы сейчас никуда не едете, то можно 
взять машину? Ребята просят съездить на озеро, освежиться". - "Пожалуйста, 
берите, езжайте", - разрешал А.А. Бочвар. Ну, мы "загружались" и ехали на 
Кызылташ... 

Замеряли мы не только геометрию изделий. При помощи микроскопа после проточки по 
торцу проверяли спайку кусочков (смотрели, нет ли каких видимых включений). И 
все это делалось в открытую, без средств какой-либо защиты. А ведь запах от 
детали шел специфический: "пахли" тухлым чесноком и еще чем-то. Надышишься, пока 
работаешь, и идешь от детали, как получумной. При обработке токарем С.И. 
Ямпольским детали на станке произошел "взрыв-хлопок" паров бензина, которым он 
протирал деталь. С камеры были сорваны все перчатки. В итоге нам целую неделю 
пришлось отмывать помещение... 

Как-то раз после очередной сдачи изделий их упаковали в контейнеры, поставили в 
ряд. Генерал-лейтенант П.Я. Мешик, заместитель самого Берии по режиму, с И. 
Ткаченко прогуливались рядом с ними. Мешик говорит: "Опечатаю своей печатью". 
Вынимает печать - факсимиле. Ткаченко ему уважительно: "Разрешите?" Берет и 
печатает, потом протирает, подает ему: "Пожалуйста, ваша печать". Загружаем 
изделия на тележки, везем к выходу из цеха. Охрана - офицеры - грузит их в 
автобус, и все уезжают... 

Бывало и такое: начальник отделения приносит в комнату контейнер, зовет А.И. 
Антонова, Б.П. Захарова, меня, говорит, что предстоит серьезная работа, 
вскрывает его и показывает нам. Там лежит наше изделие, из него что-то торчит. 
Наша задача - это "что-то" расточить и вынуть из изделия. Изделие очень горячее. 
Кое-как вносим в камеру, закрепляем, растачиваем. Температура изделия после 
расточки становится нормальной. Все собираем, раскладываем в контейнера и 
уносим, камеру тщательно зачищаем. На этой "процедуре" почему-то не было никого 
из начальства и "науки". Только мы четверо - работники отделения. В.В. Мясников 
говорит: "Коля, вот когда кончится "гонка вооружений" (время "холодной войны"), 
спросят, кто готовил все это против человечества. Тебя назовут преступником 
номер 1". Я ему: "Нет, Владимир Викторович, вы будете номер 1, ибо вы сейчас от 
меня принимаете изделия и ставите свою подпись, моей подписи нет". Вот так, 
навязал на свою голову - стал свои результаты обмеров подписывать... 

Н.Л. Духов в кабинете начальника цеха В.С. Зуева на неучтенной бумаге сделал 
эскиз изделия. Стали его изготавливать, назвали ДШ (ШД - шарик Духова). 
Каламбурили: "Утром рано, не спеша, проверяем мы "ДШ", чуть дыша". Для сборки 
"ДШ" Ю.Б. Харитон, главный приемщик, привез приспособление. Мы испытали его на 
имитаторах. Но работать решили без приспособления. Начали собирать. У А.П. 
Александрова лицо стало вытягиваться, бледнеть. И.В. Курчатов расхохотался, 
хлопнул его рукой по плечу и говорит: "Не бойся, не взорвется". Полная сборка 
прошла нормально. 

В то время приемку изделий в окончательном виде и на промежуточных операциях 
проводил Василий Григорьевич Кузнецов, доктор наук, профессор - он был тогда 
заместителем главного приемщика Ю.Б. Харитона. С ним работал инженер П.С. 
Ткачев. Такой, как сейчас, военной приемки не было. Вскоре к этим людям приехали 
на работу из Москвы И.С. Головнин, В.В. Мясников, Г.И. Немцев, все гражданские. 
Называлась служба приемкой Главгорстроя. После отъезда Кузнецова руководителем 
приемки был назначен В.В. Мясников. Должность его звучала так: "районный инженер 
приемки Главгорстроя". Потом встал вопрос о передаче службы приемки военным. 

Да, много было на первых порах разных моментов - и смешных, и печальных. 
Отпусков с выездом за зону не было. Сами строили стадионы с аттракционами, с 
танцплощадкой, где проводили свободное время. И не унывали. 

От редакции. К сожалению, время стерло из памяти имена и должности некоторых 
героев этих воспоминаний. Но сами люди не забыты - они работали и жили на благо 
своей великой Родины.

Ссылки: