Последние тайны "Ювелира"1

В конце января 1984 года в состоянии пациента произошло резкое ухудшение. Медицина оказалась бессильной что-либо сделать, так как изменения в организме носили быстрый и необратимый характер.

Снова вернемся к воспоминаниям Евгения Чазова. В начале февраля 1984 года:

" ...я поехал к Устинову в Министерство обороны. Говорю, Дмитрий Федорович, скоро конец. Он удивился: "Я видел, что он больной, но не думал, что дело обстоит так. Ой, боже мой!" А с Устиновым мы тоже были друзьями. Настоящий был человек. "Что делать?"- "Вот так",- говорю. Он говорит, давай Чебрикова пригласим. На второй день приехал председатель КГБ Чебриков . Сидели мы втроем в Министерстве обороны. Думали, что делать. Чебриков сказал: "Все-таки надо поставить в известность Черненко , потому что он второй человек в партии"".

А вот воспоминание другого врача - профессора-пульмонолога (сейчас академика) Александра Чучалина :

"Андропов в больнице сохранял ясный ум, хотя у него отказали печень, почки, легкие, и мы применяли внутривенное питание. Двое охранников ухаживали за ним, как за малым ребенком: перестилали кровать, переносили генсека с места на место. Видеть Андропов мог только одним глазом, но читал много- около четырехсот страниц в день. В последние дни охранники переворачивали ему страницы - сам не мог..."

Среди книг, которые он заказывал для чтения, были романы Федора Достоевского и Льва Толстого, произведения Михаила Салтыкова-Щедрина. Юрий Андропов просматривал практически все литературные журналы, смотрел телевизионные программы "Время" и "Новости", говорил о живописи, читал свои стихи. Он приглашал к себе для беседы или обсуждения проблем членов руководства, своих помощников, а также некоторых личных друзей и знакомых.

В декабре 1983 года с ним в последний раз встретился Михаил Горбачев . Он вспоминал:

"Произошедшая с последней встречи перемена была разительной. Передо мной был совершенно другой человек. Осунувшееся, отечное лицо серовато- воскового цвета. Глаза поблекли, он почти не поднимал их, да и сидел, видимо, с большим трудом. Мне стоило огромных усилий не прятать глаза и хоть как-то скрыть испытанное потрясение".

Вот как описывает состояние больного в тот период Евгений Чазов:

"Юрий Андропов медленно угасал. Мне было больно смотреть на него, лежащего на специальном беспролежневом матрасе, малоподвижного, с потухшим взглядом и бледно-желтым цветом лица больного, у которого не работают почки. Он все меньше и меньше реагировал на окружающее, часто бывал в забытьи. Сколько надежд на возрождение страны, на ее преобразование связывали многие, в том числе и я, с человеком, который умирал у нас на руках, и мы, были бессильны что-нибудь сделать для его спасения". В конце января его состояние еще больше ухудшилось. Из-за нарастающей интоксикации у него стали появляться периоды выпадения сознания. Спасти его уже ничего не могло. Незадолго до смерти он прямо спросил врача, сколько дней ему отведено. Услышав ответ, распорядился временем как истинный государственный деятель- мужественно, в полном соответствии с так нравившейся ему философской максимой: "Неизбежное прими достойно".