Операция Трианон

В Боготе (столица Колумбии) ЦРУ завербовало второго секретаря советского посольства Александра Огородника - кандидата экономических наук, спортсмена, эрудита и т.п. Вот как характеризовала его кадровая служба советского МИДа:

"За годы работы в Министерстве иностранных дел проявил себя как дисциплинированный, исполнительный работник, образованный специалист, пользующийся у коллектива доверием и уважением. Политически грамотен, идейно выдержан, морально устойчив".

При этом у "образцового" дипломата на самом деле имелось не две, а три "ахиллесовые пяты": неумеренная тяга к слабому полу (имел одновременно любовную связь с женами нескольких коллег-дипломатов, один из таких романов получил огласку и разрушил семью известного дипломата), сомнительные финансовые операции (например, приобрел иномарку в начале командировки, а потом продал ее в СССР- об этом стало известно руководству МИДа, пришлось "коммерсанту" вернуть государству свою прибыль в размере 800 долларов) и неудовлетворенные амбиции.

Американцы знали об этих и других грехах "Агронома" (кличка, присвоенная ему контрразведчиками из КГБ). К нему подвели женщину- сотрудницу колумбийского Института культуры и агента американской разведки Пилар Суарес Баркала, а потом шантажировали фотографиями их любовных утех. Вот какую запись сделал в своем дневнике Александр Огородник вскоре после вербовки ЦРУ

"У меня характер борца, сильная воля, честность, преданность идеалам свободы, смелость. Наконец, незаурядная профессиональная подготовка и редкая по своему богатству самыми сложными событиями жизнь. Я никогда не переживал так сильно, как вчера, так как теперь я человек, который давно для себя решил, что не умру дряхлеющим в постели... Я вдруг начал бояться больше, чем надо, опасности".

Вернувшись на родину, Александр Огородник начал работать вторым секретарем в американском отделе Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИД (УпВМ) .

В этом подразделении сосредоточивались годовые отчеты послов, итоговые и аналитические материалы управлений и отделов МИД СССР- в общем, все то, что представляло интерес для руководства США. А еще Александр Огородник собирался жениться на дочери секретаря ЦК КПСС Константина Русакова. Согласно одной из версий именно в этот период он попал под наблюдение контрразведки. Дело в том, что КГБ располагало информацией о том, что один из сотрудников советского посольства в Колумбии был завербован американской разведкой. К тому же во время служебных командировок по СССР Александр Огородник совершил несколько ошибок.

Например, имел не санкционированные руководством МИДа контакты с членами иностранных делегаций, делал записи в своем блокноте после встреч с ответственными работниками республиканского уровня, а также возил с собой несколько специальных средств самообороны западногерманского производства (типа пистолета-авторучки).

Главную ошибку он совершил в Москве, когда начал регулярно посещать парк Победы. Во время этих поездок он всегда оставлял машину на видном месте, расположенном на традиционном маршруте поездки американских дипломатов. На Лубянке справедливо предположили, что цель прогулок Огородника- проведение сеансов безличной связи. Говоря другими словами- закладка и изъятие содержимого тайника. Был установлен визуальный контроль над квартирой, где проживал "Агроном". Чекистам удалось зафиксировать факт нанесения им тайнописи на лист бумаги, а также узнать месторасположение тайника. В нем хранились инструкции ЦРУ своему агенту. Арестовали Александра Огородника вечером 22 июня 1977 года. А вот дальше мнение ветеранов КГБ расходятся. Одни утверждали, что предатель был действительно ценным агентом, разоблачение которого- великолепный успех Второго главка (руководитель операции получил орден Красного Знамени), другие, наоборот, считают, что американцы помогли "ликвидировать" этого человека по трем причинам: его связь с семьей члена ЦК КПСС (полагая, что КГБ регулярно проверяет окружение высокопоставленных партийных функционеров), риск провала высок, информация, к которой он имел доступ в Москве,- малоценна; нужно было отвлечь внимание советской контрразведки от более ценных источников, в "высотке" на Смоленской площади (место расположения МИДа.- Прим. ред.). Вне зависимости от того, какая из точек зрения верна, операция по разоблачению мидовского чиновника получила название "Кайман", а сам агент фигурировал под кличкой "Агроном". Финал этой истории- арест Александра Огородника вечером 22 июня 1977 года у дверей собственной квартиры в доме 2/1 на Краснопресненской набережной в Москве. Дальше хрестоматийная сцена из фильма "ТАСС уполномочен заявить". "Посмотрим" ее еще раз, но обратив внимание на детали, которые не были отражены в телевизионной картине.

Начнем с того, что почему-то не была предъявлена санкция прокурора на арест. А уголовно-процессуальный кодекс в те годы чекисты старались соблюдать. Тем более что "брали" не простого диссидента, а человека со связями в ЦК КПСС. Это говорит о том, что решение о пресечении шпионской деятельности было принято неожиданно, впрочем, как и о том, что исход визита контрразведчиков был заранее предопределен. Все, кто знаком с этой историей, прекрасно помнят хрестоматийную сцену, когда после продолжительных заявлений о непричастности к предъявленным ему обвинениям Трианон согласился изложить свои признательные показания на бумаге и, воспользовавшись по недосмотру сотрудников КГБ собственной авторучкой "Паркер", снабженной специальным ядовитым составом, покончил жизнь самоубийством. Участники событий свидетельствуют, что у происходившего был всего лишь один свидетель- следователь, попросивший остальных членов спецгруппы, в которую, кстати, входил генерал из Седьмого управления КГБ, удалиться из комнаты. Способен ли был жизнелюб Александр Огородник на такой шаг? Тем более что он еще имел шансы пожить, в случае если бы был включен в оперативную игру по разоблачению его заокеанских кураторов - иначе зачем нужно было впоследствии искать "Агроному" двойника для организации захвата с поличным сотрудницы ЦРУ Марты Петерсон?

Существует версия, что он был ликвидирован для сохранения стабильного положения Юрия Андропова в качестве председателя КГБ. Степень участия чекистов в этой процедуре пусть каждый читатель для себя определит самостоятельно. Могут быть варианты, начиная от профессиональной ошибки (когда контрразведчики не обыскали задержанного) и заканчивая насильственным введением яда с имитацией самоубийства. Важно другое, что в смерти "Агронома" были заинтересованы все, кроме... самих контрразведчиков. Им ведь еще предстояло провести "оперативную игру" с ЦРУ, а реализовывать ее при мертвом агенте значительно сложнее, чем при живом. Это прекрасно понимал начальник Второго главка КГБ генерал Григорий Григоренко , который провел немало аналогичных мероприятий во время Великой Отечественной войны, когда служил в 3-м отделе Главного управления контрразведки "Смерш".

Если бы Александр Огородник был жив, несомненно, пришлось бы провести "открытый" судебный процесс. А на нем бы всплыла его связь с дочерью секретаря ЦК КПСС. Члены Политбюро, которые и так холодно относились к руководителю КГБ, получили бы прекрасный повод обрушить на него свой гнев. Пагубно отразился бы этот суд и на отношениях Юрия Андропова с Андреем Громыко . Ведь этот процесс стал бы сильнейшим ударом по самолюбию и репутации последнего. Руководитель МИДа всегда утверждал, что шпионов у него нет. А тут обнаруживается, что чиновник служил в центральном аппарате МИДа и сотрудничает с ЦРУ. К тому же руководитель Министерства иностранных дел ориентировал внешнюю политику СССР прежде всего на США. При любом повороте событий он всегда имел в запасе непотопляемый аргумент: "А стоит ли нам понапрасну раздражать американцев?" По мнению Вячеслава Кеворкова, вот какой разговор мог состояться между этими государственными руководителями: "первым, скорее всего, позвонил Андропов. Естественно, он не мог начать сразу с гибели предателя:

"- Доброе утро, Андрей. Скажи, ты читал записку Международного отдела по поводу армии освобождения?

- Читал. И честно говоря, Юра, был удивлен тому, как Международный отдел ставит вопрос. Естественно, эти ребята ведут благородную борьбу за свое освобождение, но используют методы террора. Я думаю, нам надо от них дистанцироваться, во всяком случае, никакой помощи оружием.

- Об этом и речи быть не может.

Затем перебрали одну-две рутинные темы. И лишь в самом конце беседы:

- Да, Андрей, помнишь, я тебе рассказывал о вашем дипломате, работавшем на американцев? - В этом месте Андропов должен был сделать паузу, чтобы поднять накал диалога и дать Громыко попереживать по поводу неожиданно поднятой неприятной темы. Громыко промолчал. Значит, помнит.

- Так вот, сегодня ночью,- продолжал не спеша Андропов,- мои ребята пришли его арестовывать. И что ты думаешь...- Громыко не думал, а ждал, какая последует развязка. Наконец Андропов после очередной паузы сжалился и продолжил:

- А шпион со страха взял и принял присланную ему американцами капсулу с ядом. Теперь пауза потребовалась Громыко, чтобы не выдать голосом радость и облегчение и придумать достойный ответ.

- Ну что ж, Юра, у предателей своя логика и, как всегда, свой бесславный конец. Опять помолчали.

- Значит, Андрей, будем считать, что по поводу записки Международного отдела наши мнения едины,- бодро заключил Андропов.

- Естественно, другого и быть не могло,- с готовностью подтвердил Громыко. Можно было с уверенностью сказать, что оба остались довольны исходом разговора, а главное, исходом дела".

Ссылки: