Андропов Ю.В.: Планы на будущее

Уже руководя Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, Юрий Андропов присматривался к креслу генсека. Например, в 1963 году, вернувшись расстроенным и обескураженным с заседания Президиума ЦК КПСС, он сообщил одному из своих сотрудников - Федору Бурлацкому , что "Хрущев обсуждал вопрос о возможных молодых преемниках руководства страной, упомянул и меня, но выразил сожаление, что я не знаю экономики". А в 1967 году, неожиданно для себя назначенный председателем КГБ , он заявил в прощальной речи перед коллективом отдела:

"Я ухожу не навсегда, я еще вернусь в ЦК". Это не случайная оговорка партийного функционера, который до сих пор успешно поднимался по служебной лестнице (справедливости ради отметим, что в те годы отправка на руководящую работу в центральный аппарат КГБ трактовалась как ссылка, откуда "возврата нету").

Он готовил свою команду - не только аппаратчиков, но и аналитиков к своему возвращению на более высоком витке партийной карьеры. Так, упоминавшемуся выше Федору Бурлацкому "он поручил создать и возглавить группу консультантов-советников, которые занимались бы проблемами преобразования в странах социализма, прежде всего внутри СССР, а также принципами отношений между двумя супердержавами". Странная задача для "аристократов духа" (так он их называл), если учесть, что зона "ответственности" отдела - только социалистические страны Восточной Европы.

Спустя четыре десятилетия после тех событий Федор Бурлацкий вспоминал:

"...узнав Андропова ближе, я понял: ему нужна была команда не только для работы с компартиями так называемых соцстран, он рассчитывал на большую перспективу, на продвижение к вершинам власти. Еще важнее для него было иметь под рукой людей, способных формулировать новые идеи для успешного преобразования страны. Но, верный принципу "ходить на двух ногах" (как говаривал Мао Цзэдун), руководителей территориальных секторов он подбирал почти исключительно из числа комсомольских функционеров. И хотя четко разделял эти кадровые группы: советников- интеллектуалов и организаторов, само их наличие свидетельствовало об идеологической раздвоенности: не ушел от хрущевизма и социалистической почвенности, но тянулся к демократии и Западу. Отношения между Андроповым и консультантами: державник и либералы. Человек, глубоко понимающий Россию, - и откровенные западники, романтики, эдакие внутрисистемные диссиденты, полагающие, что позаимствованные идеи демократии, рынка сравнительно легко приживутся у нас. Это сотрудничество знало свои подъемы и падения. В период Карибского кризиса все были заодно, советники выполняли важные поручения Андропова. В период Пражской весны , Афганистана - расхождения вплоть до разрыва.

После смерти Брежнева - снова сближение...

...Самой сильной чертой Андропова, на мой взгляд, была деловитость. Довольно редкое качество для наших государственных деятелей. У Андропова начисто отсутствовала склонность к идеологическим словопрениям. Он умел при случае произнести четкую, яркую речь, но делал это крайне редко. Во главу угла ставил практические решения и тщательно контролировал, чтобы все делалось так, как было задумано и предписано. Умело отбирал исполнителей и многократно проверял их на реальных делах. Этот лидер обладал выраженным организаторским талантом. Кроме того, его отличала способность глубоко проникать в политическую суть проблемы. Он, собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями. Шла ли речь об экономике, информации послов, о литературной публикации, о событиях в странах Восточной Европы или на Западе - в его устах любая проблема приобретала политическую окраску. Каждое событие, каждое принимаемое решение он рассматривал с позиции государственной политики и интересов страны". Другая интересная особенность будущего "генсека с Лубянки" - уже тогда он думал о реформах в СССР . Процитируем другой рассказ Федора Бурлацкого:

"После заседания Президиума ЦК, когда Хрущеву предложили уйти , Андропов выступил с докладом в узком кругу работников международного отдела ЦК, где заявил: "Теперь мы пойдем более последовательно по пути XX съезда". После этого я подготовил для него записку о реформах в СССР из пяти пунктов: реформа экономики, внедрение достижений технологической революции, сосредоточение партии на идеологических вопросах передачи управления в руки правительства, развитие демократии и самоуправления, разрядка и сотрудничество со странами Запада". И какой результат? Записку прочли Леонид Брежнев и Алексей Косыгин и отвергли ее.

Ссылки: