Квартира Аллилуевых в доме на набережной

Источник- Аллилуев В., 2002.

Вот планировка нашей квартиры: от входной двери шел длинный коридор, упиравшийся в дальнюю большую комнату, окна которой выходили во двор на тыльную сторону Театра эстрады. Это был кабинет деда, Сергея Яковлевича Аллилуева. Сразу от входной двери справа располагалась тринадцатиметровая комната с большим во всю стену окном, это была комната старшего брата Леонида. Следующие двери вели направо - в столовую, налево - в детскую, где жили мы с няней Таней, в них соответственно было примерно двадцать пять и семнадцать метров. Из столовой можно было пройти в спальню матери, примерно такую же по площади, а из последней - в кабинет деда, то есть все три большие комнаты - проходные. Окна спальни, столовой и комнаты Леонида выходили на юг, в них всегда было много солнца, другие, наоборот, были темными и сумрачными, но в них приятно было находиться в жаркие летние дни.

Потолки в комнатах были высокими - три метра сорок, поэтому в них легко дышалось. Сколько я себя помню, в кабинете деда висели четыре портрета. Самый большой из них - портрет Надежды Аллилуевой , написанный маслом художником С.В. Герасимовым . Он был заказан ему уже после самоубийства Надежды в дни, когда моя мать по просьбе Сталина занималась установкой мемориальной композиции на ее могиле. Затем - два великолепных акварельных портрета И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского. Первый из них написан П.Э. Бенделем в 1935 году, а второй, видимо, тоже им, но намного раньше, в середине двадцатых годов и приобретен он был наверняка моим отцом, который был ответственным секретарем по увековечению памяти Феликса Эдмундовича. И еще был портрет В.И. Ленина, выполненный методом шелкографии, он всегда привлекал мое внимание тем, что его глаза неотступно смотрели на меня, в каком бы месте кабинета я ни находился. Теперь эти портреты висят у меня дома, и если я их долго не вижу, какая- то сила неудержимо тянет меня к ним. Кроме них в столовой в простенке между окнами всегда висел барельеф Надежды, выполненный скульптором Казарновским по заказу моей матери. Кстати, этот же скульптор сделал в 40-х годах прекрасный бюст С.Я. Аллилуева, который находится у меня дома. Был еще один портрет Надежды - в гробу - художника В.А. Серова.

В газете "Труд" (январь 2001 года) я с удивлением прочитал статью И.С. Турченко "Ночь в кремлевском морге", в которой он пишет о портрете Н.С. Аллилуевой, написанном в кремлевском морге A.M. Герасимовым. И будто художник направил его К.Е. Ворошилову со своим письмом, не зная, стоит ли показывать его Сталину или нет. О судьбе этого портрета, как пишет автор, ничего не известно, кроме резолюции Климента Ефремовича - автору оплатить гонорар, а портрет передать в один из музеев. Очень сомневаюсь, что в морге работало несколько художников. Скорее всего речь идет об одной работе - 22-летнего художника Владимира Александровича Серова , входившего в ассоциацию, руководимую A.M. Герасимовым. Просто моя мать увидела этот портрет у Ворошилова и забрала его к себе. Так он оказался у нас дома. В середине 70-х годов я передал этот портрет и барельеф Надежды в дар музею И.В. Сталина в Гори, где они и находятся по сей день.

Кухня в нашей квартире в доме на набережной была длинная и узкая, метров двенадцать, под окном располагался вместительный стенной шкаф, где хранились продукты, еще в кухне была дверь грузового лифта с мусороприемником и антресоли для домашней утвари. Примерно такую планировку имели все квартиры в подъезде, только у квартир с нечетной нумерацией кухни были чуть поменьше, но квадратнее. В квартирах были балконы, а начиная с пятого этажа - по два балкона; на втором, пятом и восьмом были даже третьи, общие у четных и нечетных квартир балконы. У нас, например, был балкон, общий со Светланой, которая жила в девятом подъезде.

Ссылки: